способе ведения защиты, чтобы излишним усердием не навлечь на себя подозрение в отрицании колдовства и в покровительстве ведьмам и самому не подвергнуться участи подсудимого. Затем средства для защиты были вообще очень ограничены, так как защитнику не сообщали никаких списков из актов, никаких данных из допросов свидетелей. Наконец, чем защита могла бы помочь обвиняемому при таких началах, на которых зиждилось судопроизводство по делам о колдовстве, – когда виновность подсудимого презумпировалась независимо от каких‐либо доказательств и задача суда заключалась только в исторжении от подсудимого признания в возведенном на него обвинении?
В особенности дан был сильный ход процессам по обвинению в колдовстве начиная с XV века – с изменением старого порядка судопроизводства и введением тайного инквизиционного порядка – благодаря широкому пользованию пыткой. Этим новым порядком инквизиторам открылась полная свобода действий и полный произвол подвергать преследованию и осуждению всякого заподозренного.
При инквизиционном порядке судопроизводства процесс велся на основании системы формальных доказательств, в числе которых самое важное место занимало признание подсудимого. Суд обязан был основывать свой приговор на несомненных доказательствах виновности, а самым лучшим доказательством, исключающим всякое сомнение, считалось собственное признание обвиняемого. Поэтому суд добивался признания всеми способами и средствами, и к этому сводилась главная его задача. Самым действенным средством для исторжения признания явилась пытка, заимствованная западноевропейской наукой и практикой у итальянцев и вошедшая в законодательства всех стран и в повсеместную практику судов.
Но в то время как по отношению ко всяким другим обвинениям закон допускал применение пытки при известных условиях и только в таких случаях, когда другими доказательствами обвинению было уже дано солидное основание, – в делах, касавшихся обвинения в колдовстве, судебная практика шла гораздо дальше и не руководствовалась никакими правилами закона.
По нормальному порядку к пыткам должны были приступать только в том случае, если злодеяние было заведомо совершено и если существовали достаточные улики и доказательства против арестованного. Применение пыток должно было быть решено особым приговором, и ему должно было предшествовать «устрашение» – сначала словесное (угрозы пыткой при показывании обвиняемому орудий пытки) и затем реальное (прикладывание орудий пытки к телу обвиняемого, но без истязания). Пытка могла продолжаться не более пятидесяти минут и только один раз. Если подвергнутый пытке выдержал ее, не сознавшись, он должен быть освобожден, если во время процесса не появилось новых подозрений, оправдывающих новое применение пыток.
Все эти предварительные действия, установленные законом как некоторая гарантия личности подсудимого при применении столь важной меры, как пытка, – по отношению