обход в педиатрическом отделении, – сообщила Эйприл и указала в нужную сторону. – По коридору до конца и направо.
– Спасибо.
Фэллон проследовала мимо кабинетов, мимо палат, где было занято всего три кровати – хороший знак – и повернула направо. Вскоре послышался недовольный рев младенца и увещевательный голос Ханны.
– Кажется, кто-то проголодался и хочет к мамочке?
Войдя в палату, которая раньше служила классом, Фэллон увидела, как сестра Тони наклонилась над кроваткой и взяла на руки малыша. Еще один крошечный пациент в синей вязаной шапочке лежал по соседству.
В дальнем конце помещения на кресле-качалке сидела женщина и кормила младенца грудью.
Ханна прижала к себе плачущую – если судить по розовой шапочке – девочку, погладила ее по спинке и улыбнулась Фэллон.
– Добро пожаловать в самое счастливое отделение больницы. Ищешь Рейчел?
– И тебя.
– Мне осталось только вручить эту чудесную малышку ее матери, и я буду свободна. Обычно мы даем роженицам отдохнуть, но кто-то сильно проголодался. Дай мне пару минут, чтобы отнести Джасмин и найти Рейчел.
– Без проблем. Я пойду с тобой.
– Фэллон Свифт, – тихо окликнула сидевшая в кресле-качалке Лиссандра Йе и осторожно переложила младенца к другой груди. – Можно с тобой поговорить?
– Конечно.
– Я скоро вернусь, – пообещала Ханна и выскользнула из палаты, чтобы отнести девочку матери.
– Сына можно вынимать только ненадолго, – женщина кивнула на инкубатор. – Он пока совсем еще кроха. Моего молока оказалось недостаточно, чтобы быстро набрать вес, но Лана помогла мне, и теперь малыш уже почти пять фунтов[6]. Рейчел говорит, когда он еще немного подрастет, то можно будет обойтись без инкубатора.
– Отличные новости, – улыбнулась Фэллон и посмотрела на ребенка. – Настоящий красавец. – Она заметила, что глаза Лиссандры наполнились слезами, придвинула стул, села рядом и положила ладонь на плечо новоиспеченной матери. – Понимаю, ты беспокоишься, но твой сын находится в надежных руках.
– Я это знаю. Верю в это. Сначала казалось, что малыш не выживет. Он был таким крошечным. И я даже радовалась этому. Теперь мне очень стыдно.
– Не нужно этого стыдиться.
– Понимаешь, он мой, но… Меня насиловали сразу несколько человек и много раз. Я не могла сопротивляться из-за транквилизаторов, но могла видеть и чувствовать… А еще начальство позволяло охранникам творить с нами что вздумается…
Фэллон очень часто слышала истории, подобные этой, но никогда не переставала удивляться, ужасаться и приходить в ярость от жестокости одного человеческого существа к другому.
– Теперь ты в безопасности. Психологи уже приходили, предлагали помощь?
– Да, да. Но дело не только в охранниках. Хуже всех был Палач. Тот Темный Уникум из лаборатории. Он…
– Ты боишься, что в твоем сыне течет и его кровь? – поняла Фэллон.
– Ребенок мой, –