сколько беззаботное; изучение интересного набора пожитков, не имеющих никакой или почти никакой связи с той женщиной, которую помнила Виктория. Туфли не в ее стиле. Джинсовки с перламутровыми пуговицами. Освежитель воздуха, обещавший аромат прибрежной прогулки. Листовки от ресторанов фастфуда, копившиеся в сугробах на кухонном столе. К доске у холодильника были приколоты списки местных мастеров – один нацарапал поперек своего флаера «Что угодно!», и именно ему теперь звонила Виктория.
– Алло?
Молчание на другом конце.
– Это… – Она посмотрела на флаер, – Крис?
Без ответа.
– Ну, – сказала она на случай, если говорит с автоответчиком, – я еще перезвоню.
И тут же отозвались:
– Кто это?
– Я хотела поговорить с Крисом.
– Он сейчас в такси, – произнес голос. – Со своими приятелями в Кинвере. Я могу что-нибудь записать, но не больше.
«Здесь очень по-брекзитовски, – писала она потом Шоу. – Восемь пабов на квадратную милю и глубокие чащи вокруг. Я уже представляю город своим Броселиандом, хотя деревья на главной улице, похоже, вырубили уже в 1307-м». Она снова спит на диване, рассказывала она. «Но теперь со свечками и всем прочим».
В одной из коробок матери она нашла новенькое издание «Детей воды». Стала развлекаться тем, что скидывала отрывки Шоу. Малыш Том плохо себя вел. Бросался камнями. Сбежал через топи у Хартовера и Льюитвейт-Крэга к реке. Сорок страниц – и он уже был ходячим приколом, возможно, вообще погиб, отчаянно мечтал стать рыбой, младенцем или обоими сразу – сплошные викторианские фантазии о метаморфозе, регрессии и переходе, преподнесенные в виде нравственных уроков. «Вот видишь, – дописала она. – Мои письма читать надо. Спорим, у тебя жизнь не такая интересная, как у малыша Тома!» Она знала, что на самом деле не закончит на такой ноте: но уже от одного написания возникало ощущение настоящего разговора. Не хуже двух бокалов красного. «Наверное, мебель матери я оставлю, – призналась она. – Всю свою я продала». Из-за этого она снова вспомнила о доме, огляделась и передернулась от удовольствия.
На следующий день не успела она подняться из постели, как зазвонили в дверь. Открыв, на пороге она обнаружила отца официантки Перл. Он был на десять сантиметров ниже Виктории. Насвистывал. Сзади над воротником куртки «Кастрол» влажно завивались волосы. На солнце он выглядел куда бодрее.
– У меня была свободная минутка, – сказал он. – Вот я и зашел.
В ответ Виктория только смотрела на него.
– Крис, – сказал он. – Крис. Крис со вчерашнего вечера.
– Вы всегда отвечаете на телефон так, будто вы кто-то другой?
– Я ненадолго, – сказал он.
Они глазели друг на друга. Ситуация казалась патовой. В конце концов он поднял пластиковую спортивную сумку.
– У меня тут все, что может понадобиться, – сказал он.
– Если бы я еще только объясняла, что может понадобиться.
– Неплохо бы чашечку чая, раз уж ставишь чайник. А пока ты