на капотах машин. Повсюду царила расслабленная, благодушная атмосфера, не исключавшая, однако, некоторых признаков деловой активности.
Сорок четвертый бокс был заперт на большой висячий замок. Рябцев оказался в сорок восьмом и, когда появилась Стерхова, был в смотровой яме.
– Иван Николаевич! – Она заглянула под машину. – Я – Стерхова. Мы с вами договорились на половину четвертого.
– Приехали? – Рябцев высунул голову, а потом, закряхтев, выбрался сам. – Здравствуйте! Руки подать не могу, она в солидоле.
Это был седой коренастый мужчина в спецовке и белом чепчике, какие носят врачи.
Стерхова огляделась:
– Нам бы присесть…
– Сейчас организуем! – Рябцев схватил ветошку, наскоро вытер руки и скрылся в глубине гаража. Вскоре он вернулся оттуда с задним сиденьем от автомобиля и пристроил его на два чурбака: – Прошу, присаживайтесь!
Анна с подозрением оглядела «диванчик», но все же села. Рябцев ловко прикурил сигарету, выкатил колесо и оседлал его.
– Слушаю вас.
– Помните дело Савельева? – задала она свой первый вопрос.
– Пьяный водитель, и в результате – три трупа. Один остался в машине, двоих унесло рекой. Как же не помнить? – сказал Иван Николаевич. – Уголовное дело возбудили по двести шестьдесят четвертой статье, но прекратили в связи со смертью виновного. Неделю назад мне позвонила Шкарбун и сообщила, что в лесу нашли останки жены Савельева.
– Что вы об этом думаете?
– Пока ничего.
– Встречались со Шкарбун?
– Она больше не позвонила.
– Ясно… – Анна невольно оглядела его промасленный комбинезон, из-под которого выбивался воротник клетчатой рубашки. В таком виде Рябцев меньше всего походил на преуспевающего адвоката.
Перехватив ее взгляд, Иван Николаевич усмехнулся:
– Думаете, что я скупердяй и экономлю на сервисных мастерских?
– Да нет…
– Думаете-думаете. – Затянувшись дымом, Рябцев затушил сигарету об подошву бахил. – Так вот, чтобы вы знали: я здесь не для денег, а ради удовольствия.
– Понимаю, – улыбнулась Стерхова, – машина – ваша страсть.
– Машина – моя душа, – сказал он и похлопал по переднему крылу старой «Волги», – на ней еще мой дед ездил, а она до сих пор на полном ходу.
– Вернемся к нашему разговору, – сказала Анна и повторила вопрос: – Что вы думаете о найденных останках и деле в целом? Ведь вы когда-то его расследовали.
– Двадцать лет прошло… – Рябцев снял с головы матерчатый чепчик и почесал в затылке. – Была б моя воля, забыл бы все к чертовой матери. Да что-то не забывается. Иной раз такое приснится – не то что мне, чертям в преисподней и тем было бы тошно. В адвокатуре занимаюсь только гражданскими исками, а до сих пор не отпускает. Вот ведь зараза!
– Шкарбун изложила вам свою версию?
– Относительно дела Савельева? – Иван Николаевич кивнул, словно сожалея: – В общих чертах.
– Вы с ней