сдерживать свою ярость. У него не было сил слушать праздные рассуждения убийцы. Он начал конвульсивно дергаться, стараясь освободить конечности от пут. Он кричал во всю силу легких, не произнося при этом ни слова. Всего английского языка не хватило бы, чтобы передать охватившие его эмоции. Его крики были чем-то более древним, чем слова, чем-то более первобытным.
Джим перестал кричать лишь через несколько долгих минут. Он с каждым вздохом с силой втягивал в себя воздух, его ноздри бешено раздувались.
Акерман потрепал его по плечу.
– Все в порядке, Джим. Мне понятна твоя боль.
Джим ощущал себя побежденным и беспомощным, а ему необходимо было оставаться сильным и способным мыслить. Он не видел никакой возможности спастись. Они жили на отшибе среди леса, где некому было услышать его крики. Но потом он вспомнил, что его обязательно будут искать. Вспомогательное подразделение приедет на заправочную станцию. Они обнаружат тело Тома и поймут, что я исчез. Скоро они наведаются в мой дом. Да, но сколько времени это займет? Сколько времени уже прошло? Ему необходимо задержать убийцу. Пусть продолжает говорить.
– Зачем ты это делаешь?
Акерман прищурился.
– Зачем? Но ведь мы уже это обсудили. Ты когда-нибудь слышал о старом правиле 10/90? Оно гласит, что жизнь лишь на десять процентов состоит из того, что с нами происходит, и на девяносто – из того, как мы на это реагируем. Вот что имеет значение. Не так уж важно думать о том, что происходит с тобой и твоей семьей. Все постоянно ноют: «Почему именно я? Почему это случилось со мной?» Они считают концом света, когда их машина стоимостью в сорок тысяч долларов не заводится и они опаздывают на свою непыльную работу в офисе, дающую возможность оплатить семейный отдых на Гавайях. Но им незнакомо значение слова «боль». Так что не надо здесь ныть, Джим. Причина не имеет значения. Тебе необходимо сосредоточиться на том, что делать в создавшемся положении: как спасти их, каким образом остановить меня.
Акерман снова наклонился к Джиму – так низко, что тот почувствовал горячее дыхание убийцы на своей шее.
– Я открою тебе один маленький секрет. Я искал кого-то для игры… Достойного соперника. Я хочу, чтобы ты победил меня. – Акерман достал пистолет Джима из-за своего брючного ремня и положил его ему на колени. – Вот тебе правила игры. Давай назовем ее… «Двое по цене одного». Двое из вас умрут здесь этой ночью. Мне все равно, кто именно. Если ты застрелишься первым, я прикончу твою дочь. Если ты нарушишь правила или откажешься играть, то я заставлю тебя смотреть, как буду убивать твою жену и ребенка. Причем я стану делать это медленно. Они будут молиться о быстрой смерти, а ты пожалеешь, что сам сразу их не прикончил. Конечно, ты можешь застрелить их обеих, чтобы уцелеть самому, но мне почему-то не верится в такое развитие событий. Если убьешь жену, можешь покончить с собой или позволить мне убить тебя. Как бы то ни было, но в соответствии с таким сценарием в живых останется дочь. После того как я покину твой дом, я наберу 911 и вызову их сюда. У