охраняли слона от нападений пеших снизу (Махаб., VIII, 13, 9-12; 15, 6-10). Кроме того, трактат Каутильи «Артхашастра» (X, 5, 10) рекомендует усиливать боевого слона пятнадцатью пехотинцами, которые также служили прикрытием животным. В Махабхарате слона героя вместо пеших могли сопровождать четыре колесницы (Махаб., IV, 60, 7-10), что может отражать реалии эпоса, а не военной жизни.
Рис. 2. Князь и его знаменосец на слоне. Большая ступа в Санчи (последние века до н. э. – I в. н. э.). Воспроизведено по: Bernard P. Le monnayage d’Eudamos, satrape grec du Pandjab et “maître des éléphants” // Orientalin losephi Tucci memoriae dicata. Roma, 1985. Pl. III, 8.
Классическим вариантом правильного сражения был бой по родам войск: слоны должны были сражаться с элефантерией, колесницы с колесницами, всадники с конниками, а пехотинцы против пеших (Махаб., VII, 19, 38–39; 31,12; 72,19; 104,4; etc.). Однако данное правило в пылу битвы часто нарушалось и слоны также сражались с другими видами войск. К середине I тыс. до н. э. слоны применялись как на полях сражений, так и при осадах для срытия частокола и разрушения стен.
Историческое, а не теоретическое взаимодействие индийской элефантерии с другими родами войск на поле битвы показывает битва при Гидаспе в мае 326 г. до н. э. между Александром Македонским и пенджабским раджой Пором. Античные историки достаточно подробно описывают диспозицию Пора: в центре была построена пехота, перед которой размещались 130 слонов, усиленные в интервалах пехотинцами, на флангах находилась конница с колесницами-квадригами, выдвинутыми вперед (Arr. Anab., V, 15, 4–7; Diod., XVII, 87, 2). Таким образом, судя по диспозиции, слоны являлись главной ударной силой армии Пора, что показал и сам ход битвы, во время которой Пор атаковал элефантерией даже знаменитую македонскую фалангу. Однако тактическое превосходство осталось на стороне Александра: македоняне перебили дротиками корнаков, окружили слонов противника, вынудив их отойти. Это и привело македонян к победе и к захвату оставшихся слонов в качестве трофея[11].
Рис. 3. Тетрадрахма (конец IV в. до н. э.). Князь в панцире с луком стоит в колеснице слева от возницы. На боевом слоне сидят воины с волосами, собранными в пучки. Воспроизведено по: Bernard P. Le monnayage d’Eudamos, satrape grec du Pandjab et «maître des éléphants’ // Orientalin losephi Tucci memoriae dicata. Roma, 1985. Pl. I, 4.
Первый известный нам исторический факт использования слонов неиндийской армией на Ближнем Востоке – это 15 животных, входивших в состав войска персидского царя Дария III (336–330 гг. до н. э.) накануне битвы при Гавгамелах в 331 г. до н. э. Это были слоны, которые царю поставили индийцы. Однако персы, расписав место слонов в письменной диспозиции, в действительности побоялись вывести этих животных на поле боя, чтобы не распугать своих лошадей, и оставили их в лагере. Битву выиграл Александр Македонский, захвативший персидский лагерь вместе со слонами[12]. Куда потом исчезли эти животные, неясно. Скорее всего, их оставили в Вавилоне.
Рис. 4. Декадрахма Александра Македонского, представляющая победу этого царя над индийским раджой Пором (326 г. до н. э.). Аверс: Александр на Букефале преследует индийского боевого слона. Реверс: Александр