Московские стрельцы первой половины XVII – Начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки»
Царю требовалась максимально эффективная пехота при минимуме затрат на обучение и вооружение. При создании таких частей был максимально использован опыт и кадры московских стрельцов, но сами стрелецкие полки были заменены на солдатские. Поэтому критика или апологетика московских стрельцов не раскрывают всей глубины проблемы боеспособности московского стрелецкого корпуса как рода войск.
Решение проблемы видится: 1) в поиске значения и критериев термина «боеспособность», принятых в царской администрации во второй половине XVII – начале XVIII в. в отношении московских стрельцов, 2) в выяснении соответствия московских стрельцов указанным критериям боеспособности с помощью анализа участия стрельцов во всех основных сражениях второй половины XVII – начале XVIII в., 3) в необходимости проследить динамику развития московского стрелецкого корпуса во второй половине XVII – начале XVIII в.
Такая постановка рассматриваемой проблемы до настоящего времени не предпринималась и является актуальной.
Степень разработанности проблемы
Историография изучаемой проблемы хронологически делится на дооктябрьскую, советскую и современную.
Дореволюционная историография
До появления работы С. М. Соловьева «История России с древнейших времен» историки не рассматривали вопросы, связанные со стрельцами. Так, книга В. Н. Татищева «История Российская с самых древнейших времен»[1] посвящена исключительно древней истории России. «История государства Российского» Н. М. Карамзина доведена автором до Смуты, вопросы истории России XVII в. не рассмотрены. Единственное упоминание стрельцов, снабженное негативной характеристикой, Н. М. Карамзин привел в своей «Записке о древней и новой России»: «Явился Петр. В его детские лета самовольство вельмож, наглость стрельцов и властолюбие Софьи напоминали России несчастные времена смут боярских…»[2]. Карамзин не занимался историей стрелецкого войска. Своим замечанием историк положил начало сакрализации любых действий Петра I и огульной критике московских стрельцов.
Дальнейшее развитие эта «антистрелецкая» линия историографии получила в работе М. П. Погодина. Историк упомянул о стрельцах в статье о Петре I, в которой обосновывал необходимость реформ по образцу европейских стран, проводил аналогии с развитием древней Руси и норманнами: «Петр преобразовал войско: не посоветуют ли Петру пощадить стрельцов? Я согласен, что в их истории есть несколько пиитических моментов, но оставить их на свободе после бунтов в пользу Софьи и ее любимцев, готовых верить всякой лжи и проливать какую угодно кровь, оставить их с тем, чтоб из них, с первыми удачными опытами, сделались опричники или преторианцы, не подумаю ни на минуту, несмотря на их национальность…»[3].
Погодин не задавался целью исследовать проблематику стрелецкой истории. Его статья является полемическим текстом – перечнем успехов Петра I, прославлением его достижений. Критика стрельцов подана весьма своеобразно. Фраза была построена так, что критика стрельцов кажется естественной, не вызывающей сомнений. Сравнения с опричниками, преторианцами и намек на янычар призваны были вызвать в сознании читателя или слушателя аналогии, доказывающие, что стрельцы – это варварское, анахроничное войско. Эти риторические формулы были приняты его последователями как абсолютная истина, не подлежащая сомнению. Погодинская точка зрения оказала большое влияние на исторические взгляды Соловьева.
Очерки И.Д. Беляева[4] и Н.Г. Устрялова[5] об общем состоянии и облике вооруженных сил России XVII в. рассказывают о стрельцах и прочих родах войск русской армии XVII в. Обе работы носят исключительно описательный характер. Источниковая база этих исследований не была широкой, т. к. авторы пользовались ранее опубликованными материалами Археографической комиссии. Такие темы исследований в середине XIX в. в российской исторической науке и не могли быть представлены иначе. Идеология господствующей «государственной школы» предполагала такие вопросы, как история вооруженных сил и т. п., второстепенными, по сравнению с действиями конкретных исторических фигур, в частности Петра I.
Следует отметить фундаментальный труд А. В. Висковатова[6], в котором автору удалось собрать и опубликовать сведения, касающиеся униформы и оружия русской армии периода X–XIX вв. Висковатов подробно рассмотрел стрелецкую униформу и знамена на материалах записок Котошихина, Пальмквиста, Мейерберга, Паерле и других, а также источников из фондов Оружейной палаты. А. В. Висковатов явился новатором в избранной им теме, поскольку ни один исследователь ранее не останавливался на вопросах стрелецкой униформы. На долгие годы работа Висковатова была признана образцовой.
Среди дореволюционных работ, посвященных проблемам Российского государства XVII в., связанных с вооруженными силами, следует особенно выделить труд С. М. Соловьева «История России с древнейших времен»[7]. Факты царствования первых Романовых рассматривались им сквозь призму сформулированного М.П. Погодиным