потом, по представлению и просьбе нового хана, был переведен в Галлиполи, затем опять отправлен на вышеупомянутый остров. После просил он разрешения поселиться в Брусе или в своем чифтлике, но, не дождавшись разрешения, умер в шабане 1151 года (ноябрь 1738) и схоронен, согласно его завещанию, в местечке Чешме, лежащем напротив Хиоса.
Если крымский историк так неодобрительно отзывается о поведении своих соотечественников во время нашествия русских, то историк турецкий, напротив, всю беду приписывает исключительно личным качествам хана Каплан-Герая. 20 мая 1736 года Миних донес своему правительству, что он уже в Крыму и что хан «с огромным войском» отброшен: турецкий же историк называет татарское войско «каплей в море» в сравнении с русским; говорит, что у татар не было и оружия-то другого, кроме стрел да сабель. Приписываемая у него татарам бдительность, с которой они денно и нощно окружали неприятельский лагерь, хватая выходивших из него, подтверждается и русскими известиями, вопреки обвинению их в совершенной бездеятельности, которое мы видели в записке крымского шейха. Любопытно поэтому знать, как турецкий историк смотрит на событие, составляющее эпоху в истории Крымского ханства. «Летописи османского дома, – говорит Субхи, – изукрашены известиями о том, как обыкновенно были побиваемы и истребляемы презренные враги всякий раз, когда они дерзали простирать свои стопы, со злостной целью и пакостным намерением, к Крымскому полуострову, искони служащему предметом жадных взоров христианских наций. Случившееся же в этом благословенном году происшествие есть никогда не слыханная и не виданная вещь: это всем и каждому известно. В эту пору бывший ханом в Крыму Каплан-Герай-хан не в состоянии был жить в ладах с населением страны той: показывал ко всем презрение и чрез это отвратил от себя султанов и мурз и озлобил их. Во время битв и сражений он, против их правил, с грубой бесцеремонностью оскорблял всех и каждого противным обычаю холодным обращением. Вследствие этого большинство их вышло из повиновения и послушания, и всякий из них стал склонен к высокомерию и бунту. Порядок и устройство упомянутого владения находились в состоянии разрезанных ножницами оппозиции и смуты. Когда появилось погибельное войско (неприятельское), то все аяны и вельможи растерялись мыслями, и между ними не было единства и согласия. Кроме того, хан, будучи стар и страдая параличом, не мог ездить верхом, а с этим сопряжено было дурное его распоряжение, вследствие чего пола государства и народа была выпачкана грязью вражеского пребывания. После того ясно было, что уже нечего надеяться и предполагать каких-либо со стороны хана услуг, полезных вере и державе; очевидно было, что в таком случае отставка его была благодетельной и полезной как для Высокой Порты, так и для него самого. Он и был отрешен и смещен с ханского трона с предоставлением ему права жить, где он пожелает. Затем сочтен достойным ханского трона Фэтх-Герай-султан, бывший калгою и уже доказавший свое следование по хорошему пути в распоряжении