Они, естественно, смотрели друг на друга и ничего делать не собирались. Более того, они пытались мне навязать сутки стоять "на тумбочке", а вместо четырёх часов сна- чтобы я убирал казарму. Я, конечно, отказался, но и жаловаться к начальству не пошёл. Днём мои дневальные-деды разбрелись кто куда, а ночью спали. Мне же пришлось до отбоя стоять и охранять знамя и вход. А в десять вечера, когда все пошли спать, я быстро подмёл помещение и сел на табуретку отдохнуть. Опираясь локтём на колено, а кулаком в подбородок, просидел до полуночи и уже начинал дремать, когда сквозь туманную пелену увидел со стороны роты водителей приближающуюся тень. Резко встать не получилось, но всё же секунды мне хватило осознать, что приближается дежурный офицер.
– Товарищ старший лейтенант, … за прошедшее дежурство нарушений нет.
– Вольно, младший сержант. А где дневальный? Почему не на тумбочке?
– Спит. Сказал, что плохо себя чувствует.
– Поднимите его быстро.
Я разбудил деда-дневального, чья очередь должна была стоять "на тумбочке".
Тот спал в одежде, но без ремня, встал и медленно начал застёгивать ремень.
По расхлёстанной гимнастёрке и приспущенному ремню офицер понял, что перед ним дед.
– Рядовой, почему не на дежурстве?
– Я… живот заболел…
– Утром пойдёте в санчасть. А сейчас вернитесь на дежурство.
– Есть, товарищ старший лейтенант.
Когда офицер ушёл, дед начал наезжать на меня- почему я не разбудил его раньше.
Но мне уже было всё равно. Я знал, что один он со мной драться не полезет.
– Не хочешь стоять на тумбочке – иди спать дальше…
– Не. Я постою. Иди ты – отдыхай.
Видно всё-таки совесть в нём проснулась, а может он подумал, что я могу на него "настучать" командиру… – не знаю. У меня уже не было сил над этим размышлять. Я лёг на свою кровать и за секунду уснул.
Утром "на тумбочке" уже стоял второй дневальный. Лишь третий дед так и не дежурил вообще. За него достоял я и сдал дежурство дневальному из смены Альберта. Мимо нас проходил прапорщик Шпынта, тот самый, который заменил нам новые шинели и всё обмундирование на старое грязное и не по размеру. Видимо он и составлял списки дневальных. Остановившись возле меня, он улыбнулся.
– Что, Дзюбов, тяжело было дежурить с тремя дедами? Со своим призывом легче?
– Так точно, товарищ прапорщик… Но мы справились.
Этот короткий разговор я бы забыл. Но мне пришлось его вспомнить слово в слово…
Через два дня всех нас повезли на грузовике на "Засуху"– так по позывному называлась наша боевая позиция, а точнее огороженная территория нашего ракетного технического дивизиона в лесу, где находились сооружения с ракетами и станции по их сборке и обслуживанию. Там мы несли боевое дежурство. Десять солдат и два сержанта жили там в маленькой казарме и дежурили