Олеся Бельчикова

Перекрестки миров


Скачать книгу

одил, не видя смысла

      Жить дальше без нее хотя бы день?

      Он потерялся где-то в своих мыслях

      И не увидел пьяное «Рено»,

      Несущееся прямо к остановке…

      Удар… Старушки охали неловко,

      Ну а ему то было все равно.

      В мешке казенном ехал, лежа в скорой,

      А санитары (не таясь) курили драп.

      А он смотрел с укором

      На темный «потолок» над головой

      И знал, что был не прав,

      С утра поссорившись с женой

      (которую теперь, увы, увидит он не скоро)…

      Представ пред Богом, опустив глаза,

      Он слушал молча список прегрешений,

      Поступков, личных подвигов, свершений.

      И вспоминал, как первая гроза

      Сбивала пыль весны с кустов сирени,

      Беседку во дворе, жены глаза,

      Обиду от простых семейных трений

      И скрежет (так скрипели тормоза

      прелюдией к небесным песнопениям)…

      Тут Бог, всех дел земных закончив аудит,

      Спросил его: «Кем хочешь ты родиться?

      Мой сын, летать мечтаешь – станешь птицей,

      А хочешь – вовсе необычный вид?»

      И, даже не задумавшись притом,

      Ответил он, робея перед Богом:

      «Отец, я просто стать хочу котом,

      Пожить немного у ее порога,

      Смотреть, как по утрам плетет узор

      Из макияжа на своем лице,

      Как истязает велотренажер,

      Как дочке не расскажет об отце…

      Как каменщик, что делал нам забор,

      Стал мужем ей, а дочке – новым папой

      (такой вот несолидный ухажер,

      которому я пИсать буду в тапок)"…

      И Бог (который вовсе «не дурак»,

      вершитель судеб опытный, со стажем)

      Сказал ему: «Ну что ж, пусть будет так.

      Ступай, сын мой, все сбудется, как скажешь».

      Когда он уходил – цвела сирень,

      Когда вернулся – блики листопада

      Раскрасили осенний серый день.

      Он стал котом… Его ждала награда,

      А, может, кара (как судить о том)…

      Родился он породистым котом,

      И жил с женой и дочкой вместе в доме,

      В одной кровати спал и ел из рук,

      Мурлыкал песни в неге и истоме,

      Исправно пИсал в тапки мужу Роме —

      Любимый кот, надежный, верный друг.

      Порою по утрам, в тиши, весной,

      Проснувшись в пряном запахе сирени

      Под одеялом со своей женой,

      Он забывался в мирной сонной лени.

      И все как будто снова – как тогда —

      Прикосновения рук в лучах рассвета…

      Вдруг… миски стук… невкусная еда… и дочкин шепот: «Мурзик, киса, где ты?»

      Дети моря под музыкой ветра

      Над кроваткой двойняшек повесили музыку ветра

      Из хрустальных, сияющих яркими бликами, чаек.

      Дочка выросла феей и шляпку надела из фетра,

      Очень часто о море бескрайнем напрасно мечтая.

      Сын стал сварщиком (так уж бывает – по жизни сложилось),

      Хоть фуражку носил с якорями и грезил о шторме.

      Море только ночами ему бесконечное снилось

      И он сам – капитан корабля в отутюженной форме

      У штурвала…

      И чайка летит над шипучей волною…

      А на палубе в брызгах искристых и бархатной пене

      Брошен зонтик, забытый растяпой двойняшкой-сестрою,

      Что у дальнего борта, склонившись, стоит на коленях,

      И губами прохладные брызги задорно ловя,

      Как шампанское пьет их и, будто пьянея, хохочет…

      Просыпаясь, часами прийти он пытался в себя

      От иллюзий заветных, случайно навеянных ночью.

      Ну а утром – работа. И в Искрах он видел мечту —

      Миллионы раскрашенных солнцем, бликующих капель.

      Вечерами он ждал после танцев у клуба сестру,

      Изучая названия морей на потрепанной карте.

      А она выбегала к нему в синей шляпке из фетра,

      Танцевальные па прилепились к подошвам случайно…

      Эти дети росли под мелодии музыки ветра

      И гадали желания хрустальной, искрящейся чайке:

      Чтобы им Дед Мороз подарил два билета на скорый,

      Чтобы сутки трястись до окраин пустых акваторий…

      И на пристань…

      И воздух