неловко, сцепил руки за спиной, не зная, куда их девать.
– О вашей работе легенды ходят, и о вас – особенно. Простите, не представился, Эйнар. – Мужчина протянул руку, и я с удовольствием ответил. Рука у него оказалась грубой, твердой и сильной, как и подобает истинному потомку норманнов. – Меня не было три недели, вот, оставил дом и кошку на тетушку. Я знал, что она у меня особа деятельная, но чтобы настолько… – физик сокрушенно покачал головой.
Мне жутко хотелось узнать, что за легендами обросли я и мои ребята, но спрашивать постеснялся и, приветственно улыбнувшись, произнес:
– Пойдемте, посмотрим на масштабы бедствия.
Мы прошли сквозь ухоженный палисадник, полный хрупких полупрозрачных представителей местной флоры, и, зайдя на задний двор, остановились перед источником беспокойства всего жилого сектора.
На самом краю разрыва, на заботливо взрыхленной клумбе пламенел алыми бутонами полутораметровый розовый куст, разительно отличающийся насыщенной цветовой гаммой зелени и будущих цветов от осторожной хрупкой красоты растений Шестого мира.
– Три недели, говорите, интересно… А букет вам тетушка когда привезла? – я созерцал куст с нездоровым предчувствием неприятностей.
– Вот три недели назад и привезла. Я не понял, правда, за что мне столь изысканный подарок, я же не прекрасная девушка, – и Эйнар покосился в сторону Макс, молчаливой тенью скользнувшей за нами. Она зарделась, а я почувствовал легкий укол ревности, который загнал подальше. Вот еще, не хватало мне собственных сотрудников к незнакомым физикам ревновать. – Но документы все были в порядке. Приехала она по моему пригласительному, букет на карантине обработали, справку дали, все как полагается.
– Только никто не подумал, что розы прекрасно размножаются черенкованием, – закончил за него я. – Но почему так быстро? Кстати, вы говорили о кошке.
– Да, Мира, я ее с Пятой колонии привез, стерилизована, чипирована, – отчитался Эйнар.
– Покажете? – с неподдельным восторгом попросил я, невольно начиная улыбаться. Эти кошки – особенные, и я не видел их вживую никогда, но всегда очень хотел. И упустить такую диковинку я не мог! Эйнар расплылся в ответной улыбке и махнул в сторону двери, ведущей в дом со двора.
– Конечно! Только сейчас день, она спит и может быть немного неприветливой.
Особенность Пятого мира была в том, что у планеты оказался крайне долгий период вращения вокруг своей оси – порядка 350 земных дней, а в тот момент, когда на планете наступает условный день, длящийся около 170 суток, звезда частично или полностью закрыта крупным спутником, и по факту тепло мир получал, а вот свет – не очень, и жизнь на нем сформировалась преимущественно приспособленная к темноте.
Четырехухие кошки Пятой колонии, насколько я знал, удивительные, почти сказочные существа, и мне предстояло убедиться в этом лично. Чуть не подпрыгивая от предвкушения, я зашел за Эйнаром в полумрак дома и тут же увидел в кресле чудесное создание.
Кошка