похожей скорее на старинный готический замок с привидениями, нежели на вместилище будущих музыкальных звезд, она свернула в подворотню, и мы оказались в старом, замусоренном и вонючем дворе, как в сказке, перенесясь с помпезно расцвеченного огнями проспекта в маленький Гарлем.
Она вбежала в дом – и я осталась в гордом одиночестве. Надо настроить камеру и терпеливо ждать, не ропща на бессмысленное времяпрепровождение.
Где-то вдали слышались голоса и смех, доносясь в мою глухомань нереальными отголосками иной, сверкающей жизни. Здесь же царила полная тишина, изредка нарушаемая только звуком включенного телевизора или собачьим лаем.
Я посмотрела на часы. Они показывали двенадцать. Я торчала здесь уже два часа. Честно говоря, мне это начало надоедать. Но основное требование моей работы – терпение. Поэтому я попыталась, в силу своих возможностей, раствориться во тьме, чтобы остаться необнаруженной, и продолжала ждать. Несмотря на холод, который начал пробирать меня, как щекотка.
Моя подопечная не появлялась. Я уже начала беспокоиться, что она решила заночевать у своей подруги. Кстати, интересно, как эта «подруга» выглядит. Жила-то она хоть и в самом центре Тарасова, но отнюдь не во дворце. Думаю, что очень многие жители здешнего «фешенебельного» района с огромным удовольствием поменялись бы на более отдаленные, но благоустроенные квартиры.
Так, размышляя, я провела еще полчаса. Наконец она появилась. И появилась не одна. Я быстро включила камеру. Уж не знаю, доставит ли тот, кого я дождалась, радость моему клиенту. Но работа есть работа.
Моя камера безжалостно фиксировала все. И счастливый взгляд Алины, направленный на спутника, – ее глаза сияли так, что стало светлей даже в кромешной темноте августовской ночи. И самого спутника, обнимающего Алину за плечи, как будто только он один и имеет все права на подобный жест. Сам он показался мне довольно симпатичным.
Герои моего фильма не подозревали, что их снимают, поэтому были естественны, он взял ее лицо в ладони и что-то шепнул, она рассмеялась. Он улыбнулся на ее смех и бережно коснулся ее губ своими.
«По-моему, – подумала я, – это можно было бы выгодно продать какому-нибудь режиссеру для великолепной любовной сцены». Хотя тот, кто это увидит, вряд ли будет в восторге от такой потрясающе эффектной сцены. Мне стало немного грустно. Во-первых, я себе не нравилась в роли шпионки за страстями. Во-вторых, они были так увлечены друг другом, что мне стало немножко завидно.
Они прошли совсем близко, настолько, что я услышала, как он сказал ей:
– Надеюсь, что у тебя все будет в порядке.
– Да, – вздохнула она, – только нам надо срочно найти какую-нибудь женщину по имени Леля. А где ее взять – ума не приложу.
Он рассмеялся.
Его ответ я не услышала – они уходили. Их фигуры таяли в темноте. Я немного подождала и проследовала за ними. Улицы были уже пусты. Пройдя мимо музея и университетского корпуса, они вышли к остановке. Здесь мы остановились.
Троллейбуса не было. Они начали волноваться,