В темно-бордовый жилет мог с легкостью поместиться средних размеров бегемот – размерчик у почившей бабули оказался немаленький. Впервые за много лет Петровна ощутила себя дюймовочкой. Затем вспомнила про подругу Валентину – не зря, ох не зря та пыталась привить ей навыки шитья.
– Иголка с ниткой у тебя есть? – содрогнувшись от объемов работы, спросила она у Алмуса. О том, что Валентина всякий раз поражалась ее криворукости, она предпочла не думать.
– Зачем ножницы? – удивился Алмус. – Можно же и так, – он сделал неопределенный взмах рукой.
– Ну знаешь ли! – возмутилась Петровна, представив себя в чудовищном балахоне, надетом как есть, да еще с сапогами в придачу. – Я этот парашют на себя не надену!
– Да зачем?.. – растерялся мальчишка. – А что такое «парашют»?
И тут мальчишка ее удивил – взмахнул руками, пробурчал что-то невнятное, и бегемотские тряпки тут же уменьшились в размере. Цвет и фасон лучше не стали, но Петровна, облачаясь в обноски, утешила себя тем, что сейчас не до жиру.
– Неплохо, – с некоторой заминкой произнес мальчишка и протянул ей уменьшенные сапоги. Выглядели они по-прежнему гадко, но других не было.
– Ладно, – смирившись с чудовищным новым видом, произнесла Петровна, – с одеждой разобрались. Теперь мне нужна комната, бабушки в гостиной не живут.
Алмус захлопал глазами и, обведя взглядом комнату, произнес:
– Тогда вам придется жить здесь, – и торопливо добавил – Я все уберу! И пол вымою, и пыль сотру!
Петровну передернуло, комната была настолько пропитана усопшей старушкой, что, казалось, и сама она до сих пор находится здесь. От такого никакая уборка не спасет.
– А другой комнаты у тебя нет? – без особой надежды спросила Петровна.
– Только родительская. Но там вам точно не понравится.
Спрашивать «почему» у Петровны желания не возникло. Она чуяла, что это как раз тот случай, когда «меньше знаешь – крепче спишь».
– Ладно, – произнесла она, – уборка так уборка. Но советую поторопиться, я устала и хочу отдохнуть. Мне все-таки не пятнадцать.
И Алмус побежал за ведром.
В четыре руки они быстро привели комнату в божеский вид. Устала Петровна чудовищно, поясница ныла, руки и ноги отваливались. «А поликлиники с врачами в этом мире нет”, – подкралась подлая мыслишка, но тут же была отброшена по причине неподходящего момента.
В отмытом виде комнатка оказалась уютной (если выбросить из головы мысль о витающем духе покойницы). Заминка вышла только с постельным бельем – чистого комплекта в доме не нашлось, а Петровна, чей запас терпимости подошел к концу, напрочь отказалась спать на белье, на котором умерла бабуля. К счастью, Алмус вспомнил, что его после смерти меняли, и вопрос решился. О том, правду ли говорит мальчишка, Петровна постаралась не думать.
4
Был еще один вопрос, прояснить который Петровне хотелось как можно скорее. А именно – на что они будут жить. Вряд ли полторы тысячи российских рублей хоть что-нибудь значат в этом мире, а у мальчишки