возвратиться домой. Хотя бы сегодня им не попалось ни одного браконьерского капкана, это уже маленькая победа и одновременно радость. Леснику было особенно приятно, что в его лес побаиваются лишний раз заглядывать нарушители закона.
– Ни одной. – Помощник констатировал факт отсутствия ловушек на прочесанном участке, когда снегоход наставника прибыл и замолчал.
– У меня тоже, – весело заявил лесник, слезая и осматривая толстенный ствол ближайшей лиственницы.
– Черт, как тебе это удается?
– Знаешь, когда ты обзаведешься собственной территорией, также будешь следить за лесом, – хитро и вместе с тем по-доброму улыбался молодой лесничий, с любовью поглаживая кору старой знакомой. Не раз он останавливался здесь в ее тени, спасаясь от летнего зноя. И вообще это, пожалуй, была самая старая лиственница на территории. Что-то за три сотни лет. – В особенности, если это заповедное место.
– Согласен, – немного грустно отвечал помощник, – Но я не очень-то горю желаем съезжать. Я здесь привык уже, можно сказать прикипел. – Парнишка разворачивал свой снегоход к дороге и уклонялся от взгляда старшего, ожидая команду заводить мотор.
– Не раскисать. – Крепкий плечистый лесной хозяин потрепал друга за рукав пуховика, – Это на первый взгляд всегда так кажется, что тяжело уезжать, а потом привыкнешь и к своему лесу. Полюбишь всей душой, каждый кустик, каждое деревце, да практически каждую животинку будешь в лицо узнавать. Как птенец, выпорхнешь из гнезда и вперед, во взрослую жизнь.
Лесник Ярослав и сам-то не больно старый, тридцати лет отроду, но более молодого собрата научал, как умудрённый опытом старец. Когда-то и его аналогично учили: академия, магистратура, практика, аспирантура, наставничество и так далее. Правда в наставниках у него был действительно старейший из лесников и, наверное, мудрейший. Столько разных тонкостей и подводных камней в этой нелегкой профессии показал. И теперь лесник старался передать все богатство знаний, которым сам владел, своему помощнику.
– Ну, что, пора по домам? Заводи! – задорно скомандовал Ярослав.
Снегоход напарника тут же отозвался диким ревом.
– Женёк, ты когда глушак подшаманишь-то, а? – Лесник зажмурился от оглушающего рева, эхом отражающегося от стволов деревьев. – Всех зверей пораспугаешь. Еще медведей мне тут разбуди, самолично будешь нянчить и колыбельные петь, это я тебе обещаю.
– Да я… Да времени не было совсем… – Начал было оправдываться Женя.
– Маруська? – Ярослав изумленно изогнул бровь, улучив помощника в попытке соврать.
– Угу, – тяжело выдохнул парень.
– Ладно уже, поехали. – Он махнул рукой, трогаясь в путь, взметая струйки снега снегоходом. В отличие от транспортного средства ученика, его снежный конь работал исправно, тихо, как часики. А вслед за ним несся и ревел на всю округу Женёк.
Ярослав всю дорогу размышлял над вопросом: Женя плюс Маруся. Откровенно говоря,