связанную с этой темой.
Киэй смотрел молодому человеку прямо в глаза – единственную видимую часть лица, между шляпой и голубоватой респираторной маской. Что-то иное увидел старый языковед на этот раз. Теперь перед ним стоял не странный тип, вечно уткнувшийся в коммуникатор, а человек, проживший хоть недолгую, но всё же жизнь, наполненную познанием, интересами, стремлениями. Как же ловко всё это можно упустить в образе человека, вечно смотрящего в горящий голубым огоньком прямоугольный экран на ладони!
– Миллионы травинок на лугу клонятся к земле под порывами ветра. Наблюдая за всеми сразу, сложно заметить, что каждая в отдельности тянется к солнцу, – сказал Киэй больше сам себе, нежели своему собеседнику.
– Трава? – удивился Атир. – О чём вы говорите? Я не понимаю.
– Сколько нам ещё ехать? – спросил Киэй.
В следующий миг что-то громко щёлкнуло, свет погас, и трамвай плавно остановился. Окна домов почернели. Поток автомобилей встал. Прошло секунд десять. Народ в трамвае оживился. В толпе послышались отдельные громкие голоса. Люди включали свои коммуникаторы, чтобы светом экранов озарить окружающее пространство.
– Приехали! – вздохнул Киэй.
– Слушайте, – тревожно обратился Атир к своему старшему товарищу, – как по-западнофризски «без паники»?
– Никак, товарищ полицейский, – громко ответил ему Киэй и похлопал по плечу. – Как только скажете «без паники», тут же всё накроется медным тазом!
Киэй чуть ли не за руку вывел недовольного ситуацией Атира из трамвая. Люди с включёнными коммуникаторами медленно заполняли всё пространство широкой улицы. Голубоватый свет приборов выхватывал из наступившей темноты тревожные лица. Сотни призрачных тревожных лиц в кромешной тьме.
Поначалу Киэй надеялся, что электричество вот-вот включат. Они минут пятнадцать постояли под козырьком остановки вместе с другими невезучими пассажирами. Затем люди стали разбредаться. Наконец коллеги тоже решились на путешествие. Атир доверился навигатору и не отрывал взгляд от экрана своего коммуникатора. Киэй разыскал остановку общественного транспорта, где вместо погасшего рекламного дисплея за усиленным непробиваемым стеклом висела классическая бумажная карта города. В выборе маршрута до гостиницы коллеги не сошлись.
– Поражаюсь вам, – негодовал Атир, – ведь вы не из двадцатого века! Почему такое недоверие к технике? Зачем нам эта бумажная карта и расспросы прохожих? Навигатор выведет нас к гостинице. Вот, я уже проложил маршрут. К чему эта ретроградщина?!
– Мы выясняем причины неправильного функционирования машин по всему миру, а вы, коллега, предлагаете продолжать пользоваться услугами машин! – отвечал Киэй. – Где гарантия, что, отключив мозги и последовав за машиной, мы не навернём лишних километров пять?
Долгие пререкания закончились уступкой Киэя. Теперь Атир вёл их по чёрным улицам, освещённым лишь коммуникаторами прохожих. На более оживлённых улицах света было больше; ночь освещали фары остановившихся