в свою очередь, просим на нужды монастыря, полотна для одежд, кирпича, железа для кузницы. Епархия все подсчитывает, переводит в деньги и отправляет в монастырь не больше половины от проданного. Церковь живет только на пожертвования. Но тоже все пожертвования отправляет в епархию. Епархия на эти деньги содержит монастырские школы, детские дома, больницы. Из которых приходят новые люди. У неё есть своя флотилия, свои войска. Многие монархи вынуждены считаться с церковью. Хоть и верят в Бога, но в серьез боятся силы в лице верующих. История знала примеры свержения целых династий с трона власти, от религиозного фанатизма. С. повернулся на право, чтобы выйти. И только сейчас заметил. Потягивая дым из маленькой трубки. В Стенном углублении стояла кружка с вином. На тяжёлой чурке. В углу у проема, сидел тот самый францисканский монах Карл.
12 Вино со вкусом спирта и железа.
Держа трубку в правой руке, Карл встал, улыбнулся, и жестом руки предложил присесть напротив. С. в ответ тоже улыбнулся и принял приглашения. К. Взял с проема кувшин, оттуда же взял стакан, налил вино с кувшина и протянул Симону.
С. Взял стакан и пригубил.
Рад тебя видеть. Хоть одно приличное лицо в этом городе. Сказал Карл.
Вот не ожидал, чтобы ты монах, проповедующий скромность и терпимость был в таком месте.
Я разочаровался в ордене не в вере, а в ордене. Серьезно думаю, чтобы уйти из него.
Почему? Что произошло.
Когда ты уплыл. В приюте той ночью умерло 12 девочек. Врач сказал, что это болезнь легких. Легкие наполняются водой, начинается кашель, нехватка воздуха, итог-смерть. В ту ночь три девочки обнялись от холода в постели их так и нашли под покрывалом. Даже вода в тазиках для умывания ледяной корочкой покрывалась. Этот детский мор ещё долго длился. Не один из взрослых не заболел. Когда начали разбираться, выяснилось, что это обычное воровство. Экономили на всем: одежда, ремонт, еда, дрова. По записям расходов было больше потрачено, чем было.
Помнишь того мальчишку, вставшего рядом с товарищами. Ради высшей цели в его понимании. Им тогда отменили смертную казнь и не могли приговорить к ней снова за то же преступление. Однако через два дня я видел его и товарищей на виселице, во второй пятерке из пяти. Они были измучены, избиты, губы пересушены от обезвоживания. Священник для исповеди даже не приблизился к ним. Стоя в стороне, он крестил пятерку и говорил. Отпускаю грехи. До сих пор не понимаю, как без покаяния казнить. Когда третий пятерку помиловали и заменили на рабство в какой-то колонии. По-моему, мать мальчика сошла с ума от мысли, что ее сын умер, а подстрекатели внушившие эти идеи прощены. Она вбежала на эшафот, прирезала солдата, стоящего на лестнице, принесенным её ножом. Двух помилованных, находящихся в петле, удалось спасти от женщины остальных она убила наотмашь. Перерезав им горло, благо нож сломался. Позже она обвиняла всех в смерти сына и тех, кто внушил мысли к бунту и тех, кто повесил его.
С.