Так, картинки рассматриваю.
– Машинами, то есть, не интересуешься?
– Не особенно, – пожала она плечами. – Во всяком случае, пока у меня нет своей.
– Тогда откуда журнал?
Яника вскинула голову и уставилась на Лазаря с видом проштрафившейся школьницы, застуканной с сигаретой в школьном туалете.
– Необязательно было врать, ты же мне ничем не обязана, – мягко заметил Лазарь. – Могла просто не отвечать, когда я спрашивал про «третьего». Помнишь, мы предусматривали такую возможность?
Это было смешно и нет сразу. Стыдить человека в его же собственном инсоне – все равно, что воспитывать чужого ребенка.
Яника переложила журнал на колени Джуде и выпрямилась.
– Мне совершенно безразлично, что ты обо мне подумаешь! – заявила она. На щеках выступил чуть заметный румянец. – Никогда не понимала дурацкой манеры совать нос в чужие дела.
– Это в человеческой натуре. Мы бы все передохли со скуки, если бы не обращали друг на друга внимания.
– Не померли бы. Ты вот, Лазарь, сейчас жил бы спокойнее.
– Если под спокойствием ты подразумеваешь упокоение, то да, без сомнения. Но вот жил бы, – Лазарь кивнул в сторону прихожей, – если бы всем было наплевать?
Яника не нашлась что ответить.
Воцарившуюся тишину нарушил Джуда:
– Жрать охота.
Девушка вызвалась принести. Вскочила с дивана чуть быстрее, чем собиралась, и от Лазаря не ускользнуло, как болезненно сморщилось ее лицо, когда она отталкивалась от сиденья руками. Яника ушла на кухню, и какое-то время оттуда слышался шорох целлофановых пакетов.
– Сухпай? – усмехнулся Лазарь.
– Суххрень, – ворчливо отозвался Джуда. – Слушай, э-э… мы же с тобой договорились…
– Я помню, помню. Суххрень – не самое мое любимое блюдо.
Джуда удовлетворенно кивнул.
2
Яника принесла большой пакет с сухарями, зеленую пачку чипсов «Лэйз» и пластмассовый термос.
– Приятного аппетита. – Лазарь подавил в себе желание поиздеваться над их совестью и, дабы им легче жевалось, отвернулся к окну.
Впрочем, размышлял он, о каком смущении может идти речь, когда речь идет о выживании? В современной художественной литературе и кино на постапокалиптическую тематику оставшийся на попечение анархии народ обычно изображается сообществом первобытных хищников: охотников – кто посмелее, и падальщиков – кто послабее. И дело здесь вовсе не в деградации. Дело в прогрессе – эволюции, обусловленной дарвиновским естественным отбором.
Что-то ударилось Лазарю в спину, отскочило и упало на пол. Он обернулся. Джуда энергично хрустел чипсами, запивая чаем из крышки термоса. Яника грызла кусок высохшей ковриги и задумчиво смотрела в антрацитовый экран телевизора. Точно таким же куском она только что бросила в Лазаря.
Лазарь поднял хлеб с ковра и удивленно повертел в пальцах, точно осколок метеорита.
– Гуманитарная помощь от Яни, – великодушно пояснил Джуда, опрокидывая залпом остатки чая. – Знаешь, она у нас филантропка…
– А