Саньку до глубины души. Получалось, что его и тут, в городе, совершенно не помнят и ни во что не ставят. Вроде и времени прошло не так много, а уже напрочь забыли.
– Я богатырь Санька.
Стражник сначала удивлённо хмыкнул, затем хрюкнул, а потом принялся громко хохотать и в конце концов повалился на пол. Наконец успокоился, вытер рукавом слезы и, снова высунувшись из бойницы, укоризненно произнёс:
– Молодой ещё, а врать горазд. Говорят, – он понизил голос, – его сам Кащей Бессмертный в свою свиту зачислил. Потому как геройская личность. Можно сказать, в одиночку весь Серый Орден уничтожил. Они наше царство захватить хотели, а Санька-богатырь не дал. Этих самых захватчиков, как тараканов, видимо-невидимо налетело. Богатырь Санька вышел им навстречу; как махнет мечом направо – улица, махнет налево – переулочек. Всыпал злодеям по первое число.
Слушая этот рассказ, парнишка непроизвольно расправил грудь и приосанился. Как не крути, а приятно, когда тебя хвалят. Молодец Баюн, постарался. На всё царство прославил. Но тогда тем более странно, что его не узнают. Раз в бою видели, так обязаны и помнить. Неужели он так сильно переменился?
– А ты в битве участвовал? – перебил он ударившегося в воспоминания вояку.
– Не так чтобы в самой битве, но почти; я в то время служил пешим ратником в той сотне, что на подмогу шла. Мы, считай, на полдня всего-то и не успели.
– Получается, ты Саньку и в глаза не видел?
Стражник насупился.
– Ты полегче, а не то по лбу схлопочешь. Здороваться не здоровался, врать не буду, но рядышком стоял. Вот как до тебя, даже ближе. Он ещё с Василисой…
– Ну и каков он? – продолжал напирать парнишка, надеясь, что теперь-то его узнают.
– Каков, каков. Я его вообще-то со спины видал, но скажу тебе – герой. Одно слово, богатырь. Плечи – во. Широченные такие плечи. Сам он – во, таких, как ты, пяток нужно сложить. Грудь колесом. Глаза голубые-голубые и волосы русые. Свой, коренной русак. Борода небольшая, колечками…
– Постой, постой, какая борода? Ты же его со спины видал?
– Люди сказывали. А ты не перебивай. Меч у него в три пуда. А голосина – не твоя писклявка. Как крикнет – лошади замертво падали. Тебе, недомерку, этого не понять. Это видеть надобно. И чего это я тебе все рассказываю, время зря теряю? Надоел ты мне, шагай куда шёл, а то стрелой угощу.
– Мне в город нужно.
– Всем нужно, – важно произнёс стражник.
– Так почему не пускаете? – недоуменно потряс головой Санька.
– Из дворца пришёл приказ: запереть все входы и выходы, чтоб ни одна вражья душа внутрь не проникла. Какая душа вражья, а какая нет – неизвестно. Раньше хоть столб с волшебным самоцветом стоял: стоило нечисти рядом появиться, он темнел. А теперь нет ничего, срыли столбик. Наше начальство, опасаясь царского гнева, на всякий случай приказало в город вообще никого пускать. Так что хватит болтать и вали отсюда, а то я уже и лук достаю.
Трудно сказать, чем бы закончилась