чем поразила самых дальновидных и скептически настроенных, предрекавших плеймановской жёнке пьянки-гулянки на Мальдивах как давнюю тягу к свободе и независимости. А она не стала ни с кем связываться, послав оных куда-подальше. Сама изучила все медицинские книжки о болезни Альцгеймера и о деменции, и стала буквально ублажать несчастного мужа. Дома с ним жить было невозможно – все будут не спавши. Она упорно стала искать выход из создавшегося положения, объездила все подмосковные пансионаты и, наконец, нашла этот «президентский» хоспис, который соответствовал её аристократическим претензиям. Потребовала, чтобы мужу выделили персональную комнату и обеспечили достойный уход. Он уже ходил под себя. Памперсы, салфетки, пелёнки – всё это молодая жена привозит теперь сюда каждую неделю и всегда интересуется, что ещё нужно? Мороженого хочет? Или шоколада? Что нужно – говорите, всё, что нужно, будет тотчас! А сослуживцев его она сюда не пускает! Так и наказала всем иметь в виду: «Никаких гостей! Никаких друзей!» Почему, вроде? Чтобы над Плейманом, великим и ужасным, потешались и злорадствовали? Она не допустит этого. Пусть ему будет спокойно. И ему здесь спокойно.
Мария опять не удержалась и спросила-таки напрямую, сколько стоит такой «люкс». «Тысяча долларов в месяц», – спокойно ответила Анастасия. Мария присвистнула. А Анастасия улыбнулась: «А ведь эта молодая жена не состоятельная. Ей ничего не досталось. Так знаете, где она деньги берёт? Свою маму из рязанской квартиры к себе в Москву забрала, а квартиру её сдаёт. Рязань не Москва, доход от съёма жилья не такой уж и прибыльный. Так эта жена добавляет к тем деньгам пенсию Плеймана, часть из своей зарплаты, а ещё дополнительно даёт частные уроки японского языка. Много вы знаете людей, которые знают японский? (Хотя Москву ничем не удивишь). Так вот. Молодая жена японского языка не знала, в Японии никогда не была (она рекламщик), когда припёрло – за книжки. В её-то возрасте! Какая ж она молодая? Сорок пять уже».
Мария замерла, вспомнив про свои сорок. Недолго в девках гулять, скоро и ей припечатают «немолодая».
«Мировая жена у Плеймана», – заключила Анастасия. А Мария, выхватив взглядом полубезумного старика, подумала: «Мировой мужик был, раз ему такая жена попалась».
Второй мужчина среди постояльцев тоже был достаточно тяжело поражён болезнью Альцгеймера. Андрей Семёнович Скачков. Для мужчины его возраст можно отнести к среднему, лет шестидесяти. Рядом с Плейманом он казался маленьким. Щупленький, белобрысенький, всегда блаженно улыбающийся, вот где ребёнок так ребёнок. Он худо-бедно мог передвигаться, говорил целыми предложениями, но преимущественно всё же отдельными словами. Однако координация движений была уже такой, что Скачков, если не доглядеть, мог запросто сесть мимо стула, а когда садился, то делал это как в замедленном кино. В прошлом Скачков был спецназовцем и закончил элитное военное училище где-то в Под�