судмедэкспертизы (111-й государственный центр судмедэкспертиз, 2-й филиал).
Тел на Военведе как бы нет. Замначальника ЦПОПа Алексей (фамилию не назвал): «У нас только военные и только с Чечни. Вот семьи ходят, спрашивают, и союз десантников какой-то спрашивает, мы даже некоторых внутрь пускаем, чтобы убедились, что нету у нас никого». В судмедэкспертизе – начальник административного отдела Елена Волкова: «Мне из городской, из областной судмедэкспертизы уже звонили, тоже ищут, их родственники обрывают. У нас тел нет. К нам на экспертизу все тела по постановлениям суда принимаются, я бы знала, если так». Пресс-служба СКВО говорит, что в военных моргах лежат военные, а я ищу гражданских, и пусть я поищу где-нибудь еще.
Две женщины и трое мужчин стоят невдалеке от проходной госпиталя на Военведе, в узкой тени часовенки, сооруженной из бытовки. Листают фото на iphone, выбирают подходящее на памятник. Один из мужчин – явно чужой в их компании, седой, высокий, с выправкой, отходит в сторону звонить по огромной трубке.
Кивают: да, приехали забирать погибшего, да, у донецкого аэропорта. «А вы кто?» Тут же просят отойти «метров на десять хотя бы, а лучше уезжайте, пожалуйста». «Если у вас есть совесть, вы не будете ничего снимать», – говорит измученная девушка в длинном бирюзовом платье. У нее странное лицо. Потом пойму, что это не раздражение человека, которого отвлекают от горя, а острый страх.
Уходят сами, прямо под полуденное солнце. Жара переваливает за +30, присесть негде – только бетонные пыльные блоки. Рядом, в 20 метрах, есть бюро пропусков, со стульями и кондиционером, но они не приближаются к госпиталю. И не уходят. Дистанция. Через 40 минут появляется группа из пяти загорелых мужчин в растянутых и заляпанных майках: подходят к седому, обсуждают детали. Доносится: «Нужен приказ от человека, который знает». Один из мужиков в майке подходит ко мне: «Откуда узнала, что тела здесь?» Бросает курящим рядом солдатам: «Она журналист, не говорите с ней». Солдаты быстро грузятся в машину, закрывают двери, потеют, не решаясь ни открыть окно, ни завести двигатель. Ухожу на самый солнцепек, подальше. Солдаты вылезают подышать, но родственники так и не решаются вернуться в тень.
Через час один из «заляпанных» кричит из проезжающего джипа: «Езжайте на обед, все еще решается». Семья уезжает.
Позже узнаю: им удалось забрать тело. Никто из властей с ними не связывался: своего они нашли сами, все решалось через телефонные переговоры с Донбассом, а затем – Донбасса с Ростовом, тело отдавали неофициально. На следующий день – тоже тайно – забирают тело Сергея Ждановича из Электрогорска. Для этого руководитель исполкома партии «Единая Россия» и по совместительству – председатель местного «Боевого братства» Роман Тикунов лично едет в Ростов.
Ветеранские организации по моей просьбе встречаются с руководством СКВО. Руководство отвечает ветеранам со всей искренностью: тел в Ростове нет, это утка, искать нечего. Сотрудник пресс-службы областной администрации Александр Титов, обойдя много кабинетов, растерян: «Мне тоже не дают никакой информации.