в длинном подоле.
Едва ли не каждый из встречных мужчин – крепких, увешанных оружием, как деревья плодами, – считал своим долгом что-нибудь сказать рыжебородому. Судя по тону, высказывания были крайне скабрезные. В ответ мой провожатый либо угрюмо отшучивался, либо заливался глухим, словно из бочки, смехом. Я висела на конвоире, будто силы мои закончились вместе с запасом наглости, и мечтала о побеге.
Вот и ворота, тяжелые, деревянные, обитые железом. Рыжебородый прибавил шаг, я семенила рядом, спотыкаясь о камни мостовой. Когда-то, в прошлой жизни, мы с мужем ездили в Прагу и Будапешт. И теперь неровная кладка будила воспоминания о мощенных булыжником узких улочках европейских городов.
Мы вышли на большую улицу. Вдоль нее тянулись ряды добротных каменных домов в два, а то и три этажа. Застекленные окна, резные узоры на парадных дверях. Куда я попала? Люди вокруг – преимущественно темноволосые, черноглазые, в пестрой одежде. Симпатичные девушки в разноцветных платьях кокетничали с мужчинами в длинных рубахах, важно шествовали строгие матроны с детьми, проезжали вооруженные всадники, тащились груженные товарами повозки. И со всех сторон – незнакомая речь.
Рыжебородый резко дернул меня за руку и потащил дальше. Вскоре жилые дома сменили амбарного вида постройки, движение на улице стало более оживленным. На нас никто не обращал внимания. Конечно, кому какое дело до здоровенного бугая, который тащит куда-то беззащитную девушку. Меня то есть. В принципе – никому, кроме самой девушки!
Дернула мужика в сторону, сбивая с шага, выводя из равновесия. Привычным движением освободилась от захвата, перехватила за кисть, шагнула назад и вправо, одновременно выкрутив его руку в противоположную сторону. Учитель любил айкидо, заставляя нас из года в год отрабатывать простые, но действенные приемы. Рыжеволосый хрюкнул от удивления и отправился в полет, тяжело упал, приложившись головой о мостовую. Оружие громко звякнуло о камень.
Я держала его руку в болевом захвате. Дернется – сломаю! Жаль, не дернулся… Правой рукой выхватила кинжал, приставила к его горлу.
– Ты сдохнешь! – прошипела в суженные от ненависти глаза. – Но не сегодня!
Огляделась. Наша живописная композиция «женщина сверху» уже привлекала внимание. Несколько мужчин замерли неподалеку, похоже, размышляя, вмешаться или нет. Я спрятала кинжал в скомканное платье и рванулась вперед. Рыжебородый дернулся следом, вцепился в подол. Что-то жалобно треснуло где-то в районе талии, но мне удалось выскользнуть.
Затем я бежала, не оглядываясь. Раз-два – вдох; три-четыре – выдох… Первое время путалась в подоле, потом перестала обращать на него внимание. Бежала, не зная, насколько хватит сил и когда меня остановит грубая рука. Первое время слышала топот за спиной. Несколько мужчин попытались меня схватить, но я увернулась от расставленных рук – и все потому, что была в своей стихии!