ты где, ау?
– Лично мне два последних нравятся, – поколебавшись, сознался мужчина.
Я расслабилась и обратила мысленный взор вглубь себя. Ну же, Ари, постарайся! Здесь нельзя ошибиться, слишком многое стоит на кону. Перед глазами колыхались высокие травы… Тир, Олли. Нет, все не то!
– Этельвин, – с усилием шевельнула губами, смахнула со лба испарину и улеглась на мягкие шкуры.
Если бы поименованный не успел перехватить кружку, непременно ошпарилась бы.
– Ты уверена? – зачем-то переспросил льер и бережно убрал с моего лица влажную черную прядь.
– Я вытащила из интуиции все, на что хватило сил.
На лоб упал прохладный поцелуй.
– Спасибо, малышка.
Отвечать не было сил.
Да это и не требовалось. Мохнатая шкура, прикрывающая вход, приподнялась, впуская в шатер прохладный воздух и тихие голоса. Слуги вернулись.
– Госпожа, не помешаем? – тоненько пискнул Нирван.
– Льера, а не госпожа, – тут же отвесила ему подзатыльник Вида.
Она-то была в курсе того, что Нира никакая не девчонка, а потому особо и не церемонилась.
– Сладких снов, дорогая, – устало улыбнулся названный Этельвином и скрылся.
Камеристка тут же склонилась ко мне и с самым таинственным видом зашептала:
– А вы тут имена будущим деткам придумывали, да?
Утро встретило меня неприветливо, а именно хмурой физиономией льера Хранителя. Хм. Заорать, что ли? Вот как знала, что общение с некоторыми двудушниками до добра не доводит!
– Ривел! – наигранно-возмущенно, а со сна еще и хрипло, воскликнула я. – Где ваши манеры?! Врываться к спящим дамам в шатер – фи!
К слову сказать, из дам здесь присутствовала я одна. Куда в сию несусветную рань испарились две другие, пока оставалось тайной.
– Не время для реверансов, льера, – мрачно шикнул на меня будущий родственник. – Арлит заболел. Вы, кажется, у нас травница?
Внутри все оборвалось.
– Заболел? – Отбросив стыдливость, я стрелой вылетела из-под мехового одеяла.
Ясные боги, что я наделала?! Мы с Этельвином.
Хранитель Дома Замерзшей Розы деликатно отвернулся, позволяя мне натянуть платье. Первое, которое попалось под руку, и прямо поверх ночной рубашки. Не раздеваться же при нем догола!
– Я удивлен не меньше вашего, льера, – объяснял тем временем дядюшка. – Арлит прежде на здоровье не жаловался. Никогда. А тут – лихорадка! Да в наших краях даже дети ею не болеют!
Вот тут сделалось стыдно по-настоящему. И предупреждали же, что нельзя, а я все равно полезла. Объяснил бы еще кто зачем.
– Где только подцепить успел? – продолжал сокрушаться Ривел.
Ответа у меня не было, да это и не важно. Торопливо натянула платье, бросила тоскливый взгляд в сторону корсета, с которым не имела ни малейшего шанса справиться без посторонней помощи, и завернулась в шаль. Улыбнувшись своей предусмотрительности, подхватила ларец с уже готовыми