будто окаменев, наблюдала за этой сценой. «Отлично, – подумала Охотница. – Теперь она поняла, что он может сделать что угодно и с кем угодно, – может, до нее дойдет, что пора делать ноги. Может, она рискнет сделать что-то посерьезнее, чем поставить банку огурцов в морозильник. Может, даже в полицию обратится».
Охотница высвободила руку и запустила ее в карман. Поначалу он ничего не заметил, но выражение его лица внезапно изменилось, а хватка резко ослабла.
Он почувствовал, что она приставила лезвие ножа к его причинному месту.
Охотница откашлялась и плюнула ему прямо в лицо комком мокроты.
– Извини, дорогуша, – сказала она хрипло. Горло горело.
Мошкара попала в сети. Теперь дело было за девчонкой.
Охотница повернулась к девушке.
– Все нормально, – спокойно сказала она. Затем протянула ей сотовый телефон.
Парень с ненавистью посмотрел на нее:
– Ты ее знаешь?
Девушка в растерянности смотрела на телефон, не понимая, чего от нее хотят.
– Нет, – робко сказала она.
– Врешь, стерва.
Охотница тут же пришла на помощь:
– Можем заявить на него.
«Давай, милая, – мысленно подбадривала она, – возьми уже этот чертов телефон и набирай номер. Пора тебе избавиться от этого придурка. Достаточно одного случая, повода, даже незначительного. Просто попроси о помощи, и она придет, приедет подкрепление».
Но девушка колебалась.
– Мы можем покончить с этим прямо сейчас, – сказала Охотница, раскрывая карты. И тут светлое личико девушки исказилось от гнева.
– Ты кто такая, сучка? Чего тебе от нас надо?
Услышав это «от нас», Охотница поняла, что проиграла. Девчонка была как две капли воды похожа на своего ухажера. Охотница поняла, что ее не спасти. Тяжелая созависимость и полное подчинение воли мешали девушке осознать, во что она ввязалась. Прирученный зверь готов лизать руку хозяина, стелется при первом же щелчке хлыста. Разочарованная Охотница решила дать девчонке последний шанс.
– Когда в первый раз он всего лишь влепит тебе пощечину, ты его простишь, скажешь: «Он не такой, я сама виновата», спишешь все на алкоголь, скажешь, он много выпил; на второй будешь злиться чуть дольше, но все равно подумаешь: он устал, у него стресс, и опять простишь. А он будет лупить тебя все чаще и чаще. Потом он внушит тебе, что ты сама виновата, что ты сама нарываешься, вечно выводишь мужчин из себя. Потом ему станет мало пощечин, он отлупит тебя до синяков, ногами, ты будешь гадать, чем замазать синяки, даже тональник не поможет. Он будет просить прощения, может, даже всплакнет. Ты займешься с ним любовью, пытаясь все забыть, и будешь молиться: «Только бы не забеременеть». Наконец ты не сумеешь взглянуть на себя в зеркало, стыдно будет смотреть на отекшее от побоев лицо. Но он избавит тебя от этого зрелища, схватит за волосы и долбанет как следует прямо об стекло, так что смотреть будет уже не на что.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».