ФЕДОРОВНА. А ты не думай! Ты на деле докажи, кто ты есть. В теории мы все сильны. А на практике – на какую бабу ни посмотришь – мужик. То есть живет и вкалывает, как мужик. Да ты возьми любой наш вечер здесь в общежитии… А, ты ведь никогда не ходишь… Так вот, кто здесь стенки подпирает? Девки да бабы наши заводские. Я им магнитофон выношу и музыку включаю. А они танцуют друг с дружкой. А появись какой-нибудь мужик, так они наперегонки бегут и прямо ему на шею вешаются! Никакой скромности, никакой женственности! И каждая норовит его к себе в комнату затащить. А там начинается: песни – гитары, гитары – песни… И бутылка на столе! Это же ужас! Ужас!
САРУХАНОВА. Это нормально.
ЛИКА ФЕДОРОВНА. Ненормально, в том-то и дело. А всем плевать. Все вокруг даже об этом и не задумываются. А тут кричать надо…
САРУХАНОВА. Хором! В агитбригаде!
ЛИКА ФЕДОРОВНА. Нет, зачем, у агитбригады другие задачи. Саруха-нова, я, может, не то или не так говорю, но я по сути права. Я верю, что могу для тебя что-нибудь сделать, Саруханова. Я могу тебя понять. Я, в конце концов, тоже женщина.
САРУХАНОВА. Вы-то как раз девушка, Лика Федоровна.
ЛИКА ФЕДОРОВНА (растерянно). То есть?.. Что ты имеешь в виду, Са-руханова?
САРУХАНОВА. Я имею в виду… в сравнении со мной.
ЛИКА ФЕДОРОВНА. Чепуха какая! (чуть смущенно) Да у меня знаешь, сколько их было?
САРУХАНОВА. Кого?
ЛИКА ФЕДОРОВНА. Этих… мужиков – дураков!
САРУХАНОВА. Сколько?
ЛИКА ФЕДОРОВНА. Видимо-невидимо.
САРУХАНОВА. Невидимо, видимо, больше!
ЛИКА ФЕДОРОВНА (волнуясь). Почему ты так говоришь? Что ты обо мне знаешь, Саруханова? Да ты же обо мне не знаешь ничего! Так почему ты так со мной разговариваешь?! Так, все, мне надоело (начинает одеваться, собирать вещи в сумку). У меня больше нет никакого желания с тобой разговаривать! Знаешь что? Делай, что хочешь, пей, сколько хочешь, катись, куда хочешь! Пошла ты… Живи, как хочешь! (Идет к выходу, но перед дверью поворачивает обратно к Са-рухановой.) Только запомни одну вещь из нашего разговора. Только одну!
САРУХАНОВА. Ну, валяйте.
ЛИКА ФЕДОРОВНА. Запомнишь? На носу ее себе заруби, Саруханова. На ус намотай!
САРУХАНОВА. Намотаю, намотаю…
ЛИКА ФЕДОРОВНА. Мотай, чтоб не спадывало! Так вот: все мужики – подонки и сволочи. Они даже нашего мизинца не стоят. Они все могут только горе приносить! С ними осторожней надо!
Лика Федоровна идет к двери, Саруханова в этот момент идет к бутылке водки, но Лика Федоровна снова поворачивает обратно, и Саруханова вместо того, чтобы добраться до бутылки, поспешно садится на ближайший стул – стул Лики Федоровны.
ЛИКА ФЕДОРОВНА. Вот у меня один был…
САРУХАНОВА. Всего один?
ЛИКА ФЕДОРОВНА. Один из многих! Все мне предложения делал – раз пять или шесть, а я ему отказывала.
САРУХАНОВА. Сколько-сколько?!
ЛИКА ФЕДОРОВНА. Ну, четыре… Или три… Это неважно, Саруханова! Я ему все отказывала… Потому что знала – это у него не настоящее. Я ему так и говорила: «Нам надо, пойми, Толик, надо нам сначала проверить свои