но пальцы на руке лишь слегка сжались. На бледном лбу выступил пот. После очередной попытки он издал разочарованный стон.
– Доктор сказал, что на восстановление может уйти не один месяц.
– А еще он сказал, что прежняя сила может никогда не вернуться.
Будь проклят Док со своими предположениям. Ему не следовало сразу выдавать худший исход. Адриано был слишком категоричен, он видел все лишь в одном цвете и не умел ждать. И судя по его обессиленному лицу, он уже был готов поставить на себе крест. Беспомощность злила его.
Сын Корсини не может позволить себе слабость, иначе он заведомо обречен.
С первых тренировок было очевидно, что у Адриано настоящий талант к владению боевым ножом. Я верил, что со временем он станет одним из лучших бойцов Семьи.
– Ран будет немало, научись мириться со своими шрамами. Ты жив, обе руки на месте. Не ищи оправданий своим слабостям, избавляйся от них, – я открыл ящик его шкафа, в котором лежали тренировочные ножи. Найдя нужный, я положил его у левой руки Адриано, – У тебя появился шанс усовершенствовать левую руку, воспользуйся им.
Адриано погладил цепь, выгравированную на рукоятке ножа. Символ Семьи был нанесен специально для него, нож – подарок на тринадцатилетние. Первое оружие, с которого он начал тренировки, когда вступил в ряды Семьи официально.
– Ты расправился с двумя в том переулке, – Адриано нахмурился в ответ, – Не заставляй третьего долго ждать.
Выйдя из комнаты, я услышал, как лезвие завибрировало, врезавшись в стену напротив кровати. Из меня вырвался смешок.
Сэмюэль уже ждал меня у входной двери рядом с машиной, – Ты в порядке?
– Нет, но скоро буду.
– Куда едем?
– В отель Four Seasons.
У меня не было ни времени, ни желания для беспечных встреч или свиданий. Это был номер в отеле, одна ночь, никаких вопросов и обязательств. Ни одну из тех женщин я бы не решился назвать своей любовницей. Это понятие подразумевало связь, возможно, чувства, или измену им. Встречи – временное решение проблемы. Когда-нибудь у меня будет жена, которой я буду хранить верность, но до тех пор…
Она встретила меня буквально с распростертыми ногами. Худое тело растянулось на кресле напротив входной двери. Джоанна была самой раскованной женщиной, которую я встречал. У нее не было никаких границ, возможно, поэтому я вновь встретился к ней. Увидев мое безразличное лицо, она игриво хихикнула и убрала руку с внутренней стороны бедра, открывая мне вид из партера.
– Получив сообщение, я отменила все свои дела и примчалась, – беспокойство в ее голове было таким же фальшивыми, как она сама, – Что-то случилось?
Настроения разговаривать с ней у меня не было – пустая трата времени. Едва ли она могла говорить о чем-то кроме недели моды и новом месте, где люди радовались ее банковской карте больше, чем ей самой. При общении с такими особами я использовал единственно верный подход – молчал. Они и сами все скажут, и за себя, и за вас.
На ней все еще были черные туфли