Илья Некрасов

Град на холме


Скачать книгу

гостя и забыл обновить… личные закрома.

      – Ничего.

      – Теперь… для нас это только слова. А они жили внутри этого. Не отстраняясь. Не сомневаясь. Не пытаясь взглянуть со стороны. Не понимая.

      Мы выпили ещё.

      – Интересно, какими они были, – выговорил я, ощущая, как начинает действовать алкоголь.

      – Никто не знает. Это было… пробуждение человечества. Как весна после зимнего сна. Нам не вернуться туда… Наверное, и не стоит пытаться.

      – Всё, что осталось, непонятно, – я медленно произнёс в потолок.

      – Неинтересно. Такая древность на периферии внимания, – его лицо раскраснелось.

      – Сколько могло стоить украденное?

      – В нашем времени – нисколько.

      – А в их?

      Он посмотрел на меня так, что я понял: вопрос не имеет смысла.

      – Что, если бы мы могли познакомить их с письменностью? – Мне показалось, что я задал умный вопрос.

      – С книгами?

      – Да.

      – Они бы… – он прыснул от смеха. – Они бы… бросили в нас топором.

      Его тело содрогнулось в приступе хохота: «Томагавком, представляете?.. А потом бы сделали… из нас кожаные амулеты».

      Его безудержный смех заразил и меня: «И мы бы встретились тут, в музее».

      Через полминуты директор смог более-менее внятно произнести:

      – Из книги легко вырвать страницу. Переписать, – он стал загибать пальцы. – Подправить. Оболгать. Украсть. Знание, доверенное бумаге, уже наполовину украдено… Ис… испорчено. Иссушено. Так же как здешние мумии, – он посмотрел на меня довольно жёстким взглядом, но быстро смягчил его и улыбнулся. – Вы понимаете? Бумага это не человеческое сознание. Оно живёт по-другому.

      Я поймал себя на мысли, что размышляю над тем, была ли пауза между частицей «не» и словом «человеческое».

      Голова туго соображала. Наконец, я сдался и кивнул. От всего сказанного осталось только ощущение, будто на какое-то мгновение меня коснулось… понимание, что ли. Но оно куда-то исчезло.

      Голову мутило.

      Теперь можно сворачиваться. Больше ничего конкретного не будет. Последнее, что было сказано мной по существу, звучало так:

      – Приедет команда. Она заберёт печатные машинки с описями экспонатов на экспертизу и… Подготовьте справку. Хотя бы грубо… надо оценить – кто из сотрудников сколько времени проводит в помещениях с той или иной машиной.

      – Печатной?

      – Разумеется.

      Мы прихлопнули бутылку, разговаривая об истории. О фактах и интерпретациях. Директор вёл себя достаточно откровенно. Выяснилось, что он, имея в хозяйстве целый музей, знает об истории немногим больше моего. Все эти вещи, артефакты, вырваны из своего времени. Рядом нет реальных людей, которым они нужны, которые верят и следуют традициям.

      Возникало странное чувство, будто меня провели по рассыпающейся в труху массе истории, украденной и ветшающей – в темноте подземелий, в тишине и одиночестве. С номерками. Каталоги и хранилища больше походили на усыпальницы.

      Директор сознался в плохом мнении об учебниках истории: мол, это «интерпретации и натяжки».