Следуя законам. Кристина Борис

в комнату Дуайта раскрылась:

      – Позвольте я ему всё расскажу! – выпалила ворвавшаяся Анна.

      – Нет! – как можно жестче ответил умирающий правитель, собрав все свои оставшиеся силы.

      – Но скоро лекарство перестанет действовать!

      – Я много раз сражался в бою, и смерть дышала мне в затылок. Думаешь я не выдержу боли? Мне надо исполнить обещанный долг перед твоей матерью! – Анна замолчала. По её лицу было видно, что Дуайт задел её за живое. – Закрой дверь и жди. Если совет к этому времени что-то решит, тяни время.

      – Да, – слабо ответив на приказ, женщина вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

      Кейлеб ещё был поражён предложением старика. Дуайт прокашлялся в испачканную кровью тряпицу и пристально посмотрел на собеседника:

      – Тебе тоже неслабо досталось.

      – Вы про глаз? Пустяки.

      – Но ты бы тоже мог погибнуть, – бессвязно произнёс правитель, будто мыслил вслух.

      – Как и все, – продолжил пустой разговор Кэйлеб. Наступила тишина. Мужчина продолжил. – Я не могу согласиться, повелитель.

      – Тяжкий груз?

      – Трудностей я не боюсь, но…я хочу семью, а не страну.

      – Ты по поводу тех слухов, что она якобы бесплодна?

      – Да. Она разве может ждать наследника как вы уверяли перед советом?

      – Ооо, однозначно нет, – слабо улыбнулся старик. – Но она не бесплодна.

      – Откуда вы знаете? У вас нет наследников от неё.

      – И не могло. Потому что она девственница, – всё так же спокойно рассуждал Дуайт.

      – Что? Вы за всё это время не прикасались к собственной жене? Но для чего вы тогда брали её в жёны? – шокированный Кэйлеб стал ходить вокруг кровати правителя. – Я ничего не понимаю. Что за игру вы затеяли?

      – Тогда дай мне рассказать то, что мне по силам, чтобы донести свою мысль. Возможно тогда ты поменяешь своё решение касательно Анны.

      Я понимаю, что после моей смерти на Анну начнётся охота, раз уж я стал опираться на наши древние законы. Но я также знаю, что убить её не могут. Однако закон гласит об убийстве, но ничего не говорит о заточении, где человек умирает от голода. Закон ничего не говорит об изнасиловании, грабеже, избиении, пытках. Можно с женщиной сотворить всё, лишь бы не допустить того, что её сердце перестанет биться.

      Любой закон коварен тем, что он создаёт иллюзию защиты, однако все бесчинства творятся, если человек очень даже хорошо знал закон, ведь только тогда можно было понять, что любой закон подобен решету. Все ужасные бесчинства творятся именно теми людьми, кто больше всех прикрывается законом.