кто-нибудь подслушивает?
– Нет.
– Вы в этом уверены?
– Да.
– Трубку брал Уимен?
– Да.
– Он с вами в библиотеке?
– Да.
– Тогда говорить буду я, а вы только отвечайте «да» или «нет». Я сейчас нахожусь у мистера Вульфа. Известно ли вам, что пуля, которой убит Ибер, оказалась тридцать восьмого калибра?
– Нет.
– В таком случае довожу это до вашего сведения. Были посетители?
– Да.
– Что-нибудь чрезвычайное?
– Нет.
– Перезвоните мне позже и, если желаете, расскажите подробнее. Я звоню по поручению мистера Вульфа. Теперь, когда нам стало известно, что пуля тридцать восьмого калибра, он считает, что я должен уведомить полицию относительно вашего револьвера. Иначе нам могут пришить дело за сокрытие улик. Он самым решительным образом настроен это сделать, однако может и отложить, но только при одном условии. Условие следующее: сегодня в шесть вечера вы соберете всех в его кабинете, и он будет задавать вам вопросы. Под всеми мистер Вульф подразумевает: вас, вашу жену, Уимена, Сьюзен, Лоис, Нору Кент, Роджера Фута и Корея Брайэма. Я буду присутствовать в качестве Алена Грина, вашего секретаря. За моим столом будет сидеть другой человек, которого представят как Арчи Гудвина.
– Я не понимаю, каким образом…
– Помолчите. Вижу, вам не терпится высказаться, но придется помолчать. Можете сказать им, что мистер Вульф все объяснит сам, что он, кстати, и сделает. Вы говорили кому-нибудь из домаших, что пропал револьвер?
– Нет.
– И не говорите. Вульф объяснит им, что, когда вы узнали о том, что Ибер был застрелен из револьвера тридцать восьмого калибра – теперь это наверняка уже сообщалось по радио и, разумеется, появится в вечерних выпусках газет, – то, естественно, обеспокоились и наняли Вульфа расследовать это дело. Он же настаивает на встрече со всем семейством. Знаю, у вас имеются возражения, но вам придется их проглотить. Если же вам непременно нужно высказаться, отделайтесь от Уимена и Норы и позвоните мне. Если от вас не будет звонка, ждем вас всех в шесть вечера.
– Я вам перезвоню.
– Договорились. Буду рад вас видеть. – Я повесил трубку и повернулся к Вульфу: – Вы слышали всё, кроме его «нет» и «да». Довольны?
– Нет, – буркнул он; по-моему, это у него уже просто-напросто превратилось в рефлекс.
Вульф, как вы знаете, терпеть не может, когда прерывают чью-то трапезу, реагируя на это почти так же болезненно, как если бы прервали его собственную. В этом доме заведено следующее правило: когда мы сидим за столом, на звонки отвечает Фриц из кухни (разумеется, в том случае, когда не происходит ничего из ряда вон выходящего); если же дело оказывается срочным, трубку беру я. Конечно, случись что-нибудь эдакое, Вульф тоже мог бы встать из-за стола. Но я, признаться, не припомню такого экстраординарного случая.
В тот день Фриц кормил