свою «девяточку» там, где мне указала клиентка, и мы вышли из салона.
Женщина кивнула на подъезд напротив:
– Мы живем на третьем этаже, квартира двадцать один. Машину можете оставлять прямо здесь, хулиганят у нас в районе редко, а угоны вообще не числятся. Пойдемте, я представлю вас дочерям.
Я, еще раз окинув взглядом двор, последовала за клиенткой.
Представленные мне девицы и в самом деле были довольно разными. На их фоне щупленький старший братец казался каким-то недомерком с наивными взглядами и наверняка такими же интересами. Он и одевался по-детски, тогда как юные леди с косметикой давно уже были на «ты».
Лиля оказалась крупнотелой, хорошо сложенной девицей, которой я бы ни за что не дала ее лет: выглядела она на все двадцать, может, даже с хвостиком. Круглолицая, она носила длинные темные волосы и густую челку. Щеки ее, похоже, от природы были розовые, отчего она напоминала «женщину из русских селеньев». Чтобы исправить эту ошибку природы, девушка обильно удобряла лицо пудрой и тональным кремом. Лиля обожала короткие юбки и облегающие кофты, в которых, казалось, трудно было дышать – они подчеркивали красоту ее крупного бюста..
Судя по вздернутому подбородку и взгляду, которым она меня одарила при нашей первой встрече, девица считала себя красивой и сильной характером. И уж точно родители с ней уже порядком намучились.
Марина тоже была девочкой немелкой. Описать ее я могла бы так: небольшого роста, с непропорциональной фигурой. Коротенькие пухлые ножки и выступающий животик. Волосы цвета баклажана: крашеные. Лицо широкое, в общем-то, приветливое. Взгляд открытый, но из-за своеобразного разреза глаз кажется слегка лукавым. В ней что-то есть от бурятов или калмыков. Хорошим вкусом не обладает, поэтому одета непонятно во что.
Вот такими оказались те самые особы, с которыми мне теперь и предстояло работать. Причем ясно было с самого начала, что я им нисколечко не понравилась.
– Ну и на фига ты ее приперла? – последовал первый вопрос в адрес матери от Марины. – Своих нравоучителей, что ли, мало, так чужих подключить решили? Заколебали уже со своими упреками… Лично я и рта при ней не раскрою. Мне она не нравится.
– Не баламуть воду, подстилка малолетняя, – продребезжало откуда-то сбоку. – Нет бы мать послушать, прежде чем в пекло лезть. Попробовать захотелось…
Я повернулась и увидела сгорбленную старушку с неприятным, даже отталкивающим лицом. На ней было темно-коричневое платье, замызганный фартучек и светлая косынка, обрамляющая иссохшее угловатое лицо с глубоко запавшими глазами.
– Исчезни, калоша старая! – огрызнулась девица на вошедшую.
– Не обращайте внимания: она у нас в бабку, – слегка расстроенно извинилась за подобное поведение девушки мать. – Не имеет такта, да и воспитания недостает.
– Да, сходство уже отмечаю, – криво усмехнулась я.
– Мало ее пороли, вот чего ей недостает, – услышала нас старуха. – Драть надо было, как кобылу