я снова прокрутил в голове всё произошедшее в комнате Рены, и от души позлорадствовал над собственной глупостью. Ну, дурак же! Зачем взялся её лечить? Для чего задал тот вопрос? Знала ли она меня раньше? Нет. Не знала. И не знает. Я для неё совершенно чужой, это было ясно сразу.
Вот ещё один довод в пользу того, что Рена – это не Мия.
Да только и в списке противоположных доводов есть, что добавить. Во-первых, именно эта девушка заставила меня снова испытывать эмоции. Сильные. О существовании которых я почти успел забыть. Во-вторых, то, что она меня не знает, может быть равно тому, что она меня не помнит. Могли ли ей так существенно подправить память?
Теоретически – да. Но при этом обязательно пострадала бы её душа и аура. Такое насилие над сознанием никак бы не смогло пройти без последствий. И исправления в структуре энергетических связей были бы видны. А их нет.
Зато аура у Рены явно изменённая. Да ещё каким-то хитрым образом. Это и похоже на магическое вмешательство, и не похоже. Полагаю, там поработали ведьмы. Очень и очень сильные.
Лицо обдало порывом мягкого свежего ветерка, а я снова закрыл глаза, воскрешая в памяти образ той, кого так и не смог выбросить из сердца. Моя Мия. Такая чистая, такая светлая, такая безумно притягательная. Светловолосая фея моего личного мира. Когда она смотрела на меня, в её глазах сияли все огни бескрайнего космоса. А когда целовала, я забывал собственное имя.
Вот только даже в моих воспоминаниях этот чистый образ быстро мерк… заменяясь другим. Чужим. Жестоким.
В отличие от Мии принцесса Эниремия была холодна, как айсберг, и в её взгляде царили лишь высокомерное презрение и злорадство. Она радовалась, когда нас с Гервином прилюдно унижали! Тогда я ненавидел её за это. За то, что предала наши чувства, нарушила свои обещания. Наигралась с влюблённым глупцом и вернулась к своей привычной жизни. Но у меня в голове тогда творился полнейший хаос.
Это уже потом, когда Гервин решил начать войну, я пришёл к мысли, что Эниремия и Мия могут оказаться разными людьми. Вот только брата было не остановить. Он не собирался прощать оскорбление. Да и Вергония казалась ему очень лакомым кусочком. Герв на самом деле давно мечтал расширить границы нашего королевства и не стал упускать такой шанс.
Теперь, повстречав Рену, у меня появилась третья версия причин той холодности принцессы. Она ведь могла просто меня не помнить. Ведьмы – те ещё искусницы. Иногда такого наворотят, что сами не в силах разобраться. Но если эта теория верна, то может быть верна и другая, что принцесса, Мия и Рена – все одно лицо. Одна и та же девушка, которую так безумно и нещадно жизнь раз за разом окунает в грязь.
И я бы с радостью поверил именно в это. Ухватился бы за такое прекрасное объяснение, но… моя рациональная натура требовала доказательств. Ведь вероятность того, что я прав, ничтожно мала. Это всего лишь пустая теория, почти сказочная. Нереальная. И я прекрасно понимал, что просто придумал её.
Но и не проверить теперь не смогу. К тому же, и так собирался выяснить настоящую личность Рены, даже артефакт истины с у брата прихватил.