него было озабоченное лицо, и он был небрит.
– Здравствуйте, Анфиса.
– Юра, что случилось!?
– Ничего особенного не случилось, не волнуйтесь. У нас… маленькие неприятности.
Он нагнулся к ее открытому окну так, что перед носом у нее оказался его светлый свитер крупной вязки. Под свитером просвечивала широкая золотая цепочка. Почему-то Анфиса не могла отвести от нее глаз.
– Какие неприятности, Юра?!
Он секунду подумал, словно прикидывал, имеет смысл сообщать ей новость или нет.
– Юра!
– Петр Мартынович, сосед… Он умер.
– Как?!
Юра пожал плечами. Вид у него был какой-то неуверенный.
– Юра! Он вчера был жив и здоров, и его пугало какое-то привидение! Бабушка мне об этом рассказывала! А Клава это привидение даже видела под елкой!
– Мне не хотелось бы…
– Юра, я не курсистка и не член общества любителей поэзии Бальмонта! Что случилось?!
– Ночью он умер. Милиция считает, что… сам по себе умер, и все. А я считаю, что его задушили. Подушкой. То есть мы с вашей бабушкой так считаем.
Она поверила сразу – и именно в то, что его задушили.
Вчера ночью в саду явно кто-то был, она не видела, но чувствовала это присутствие очень отчетливо.
Анфиса зашарила рукой по автомобильной обшивке, нащупала ручку, дернула и распахнула дверь. Бедный Юра едва успел отскочить.
Не успел бы, получил бы серьезный удар железной дверью в самое что ни на есть чувствительное место.
– Кто его задушил?! Что вы такое городите, Юра?! У нас тут никогда и никого…
Она осеклась, понимая, что вряд ли он только что выдумал всю эту историю, что это правда, от начала до конца.
Соседа Петра Мартыновича, любителя гуано, жившего в двух шагах, нынешней ночью задушили подушкой.
– А… как вы узнали?!
– Марфа Васильевна утром повезла ему пироги. Такая у нее идея возникла почему-то…
– Не почему-то, а из-за собаки Баскервилей!
Юра помолчал.
– Из-за чего?
– Из-за собаки Баскервилей, но это долгая история. Впрочем, вы знаете, наверное.
– Я знаю, что его кто-то пугал. Но… не собакой.
– Собака – это просто так, – с досадой сказала Анфиса. – Ну, дальше, дальше!..
Руки у нее стали совсем ледяными, и она сунула их в карманы.
– А дальше… ничего. Мы приехали, дом открыт, а сосед… лежит. И уже не спасти, конечно. Ну, я вызвал милицию, «Скорую», а Марфу Васильевну отвез домой. Все.
– Господи боже мой, – пробормотала Анфиса. Щеки ее тоже похолодели, и она подумала так, словно думала не она, а кто-то другой: какая холодная нынче весна. – Так не бывает.
– Бывает, как видите.
– Только не у нас.
– И у нас бывает.
– А… почему ворота открыты? И куда вы ездили?
Он вдруг усмехнулся. Ему очень хотелось ответить, что на свидание, но он не стал. Она была напугана, и ему хотелось защищать ее, а не дразнить.
Ему