target="_blank" rel="nofollow" href="#n_14" type="note">[14].
Возможно, Мартов мог отделить свою фракцию от оборонцев для проведения такой политики и привлечь многих колеблющихся большевиков и левых эсеров к объединенному блоку на демократической конференции в сентябре. Тем не менее Мартов предпочел остаться в объединенной меньшевистской партии, прежде всего потому, что интернационалисты постоянно завоевывали сторонников и становились большинством. Мартов надеялся вернуть себе руководство партией СД, и ему это удалось к концу октября. Однако его выбор позволил большевикам стать центром сплочения оппозиционных сил[15].
Оборонцы, правое крыло партии меньшевиков, Потресов, Либер, Колокольников, обвиняли интернационалистов и большевиков в нарастающих проблемах[16]. Именно агитация интернационалистов на фронте посеяла нереалистичные надежды на скорейшие мирные переговоры. Кампания интернационалистов по братанию на фронте сыграла только на руку врагу и привела к распаду армии; ультиматум союзникам означал не что иное, как сепаратный мир с Германией, что было неприемлемо для всех политических партий; разрыв с кадетами вызовет недовольство всей буржуазии и опасно сузит социальную базу правительства.
Оборонцы утверждали, что интернационалисты по самой своей природе неспособны обеспечивать дисциплину и укреплять армию, даже когда немцы захватывают одну губернию за другой. Оборонцы считали, что политика Мартова обострит классовый конфликт, приведет к дальнейшей радикализации масс и, таким образом, сыграет на руку большевикам[17]. Увеличение силы большевиков привело бы к формальной передаче власти Советам, то есть органу власти, где не представлено большинство населения. И этот шаг изолирует рабочих и спровоцирует гражданскую войну. Советы должны оставаться общественными организациями, роль которых заключалась только в оказании давления на имущие классы, и не более того.
По сути, оборонцы пытались сохранить статус-кво, политику, которая, как оказалось, обернулась провалом: правительство оставалось слабым и неэффективным, а влияние большевиков в Советах начало приобретать угрожающие размеры. Решение правоцентристского руководства продолжить коалицию с кадетами в сентябре, когда было совершенно ясно, что массы становятся все более радикальными, усилило соперничество между меньшевистскими фракциями, повергло партию в кризис руководства и оттолкнуло от нее рабочих. Однако отождествляя себя с интересами правительства, оборонцы считали, что улучшение экономики может быть достигнуто только в коалиции с кадетами. Меньшевики, работавшие в государственных органах, таких как Министерство труда, были склонны видеть решения проблем в союзах и компромиссах с промышленниками, тогда как меньшевики, работавшие в Советах, были склонны поддерживать требования радикальных рабочих. Партия была внутренне разделенной по своей идентичности и в своей политике.
Эсеры столкнулись