Но это могло случиться с кем-то одним, самое большее с двумя…
– У вас уже все? – спросил он.
– Да.
– Возвращайтесь.
– А вы?
– Я еще останусь. Возвращайтесь, – повторил он нетерпеливо: ему уже хотелось остаться одному.
Бланк перебросил через плечо связанные за ручки ремнем контейнеры, Иордан отдал роботу зонд, и они побрели, увязая в песке; арктан, очень похожий сзади на замаскированного человека, шлепал вслед за ними.
Роган подошел к крайней дюне. Вблизи он увидел выступающий из песка раструб эмиттера генератора силового защитного поля. Не столько для того, чтобы проверить наличие поля, сколько из детской прихоти он зачерпнул горсть песку и швырнул ее вперед. Песок полетел, вытянувшись в полоску, и, словно наткнувшись на незримое покатое стекло, вертикально осыпался вниз.
У него прямо-таки руки чесались снять маску. Он хорошо знал, как это бывает. Выплюнуть пластиковый мундштук, сорвать ремни, наполнить грудь воздухом, затянуться им до самой глубины легких…
«Расклеиваюсь я», – подумал он и медленно пошел к кораблю. Пустая пасть подъемника ждала его, платформа слегка углубилась в дюну, и ветер успел за несколько минут покрыть металл тоненьким слоем песка.
Уже в главном коридоре пятого яруса он глянул на стенной информатор. Командир был в звездной кабине. Роган поехал наверх.
– Словом, идиллия? – подытожил его отчет астрогатор. – Ни радиоактивности нет, ни спор, ни бактерий, ни вирусов, ни плесени – только этот самый кислород… Пробы надо, во всяком случае, дать на питательные среды…
– Они уже в лаборатории. Возможно, жизнь тут развивается на других континентах? – без убеждения проговорил Роган.
– Сомневаюсь. Инсоляция за пределами экваториальной зоны тут слабая; вы разве не видели, какова толщина ледовых шапок на полюсах? Ручаюсь, что там самое меньшее восемь, если не все десять километров ледяного покрова. Скорее уж океан, какие-нибудь водоросли, планктон. Но почему жизнь не вышла из воды на сушу?
– Надо будет заглянуть в эту воду, – сказал Роган.
– Спрашивать наших еще слишком рано, однако планета кажется мне старой. Такому гнилому яйцу должно быть миллиардов шесть от роду. Да и здешнее солнце уже давным-давно миновало период своего величия. Это почти что красный карлик. Вообще-то отсутствие жизни на суше заставляет задуматься. Особый вид эволюции, не переносящий сухости… Ну, допустим, этим можно объяснить наличие кислорода, но не историю с «Кондором».
– Какие-то формы жизни, какие-то подводные существа, таящиеся в океане, которые создали там, на дне, цивилизацию, – подал мысль Роган.
Оба они смотрели на большую карту планеты в проекции Меркатора, неточную, так как начерчена она была на основании данных, полученных автоматическими зондами еще в прошлом веке. На ней были отмечены лишь очертания основных континентов и океанов, линии распространения полярных шапок и несколько самых больших кратеров. В сетке пересекающихся