веры павшей страны, ставший сейчас вездесущим. Кресты, кресты, кресты…
Блестели металлом на церквях, чернели потемневшим деревом на часовнях, серели выцветшим камнем на надгробьях. На головках пуль, вырезанные чем-нибудь острым. На клинках и лезвиях, выбитые мастером гравировщиком. Даже на подтяжках чулок у некоторых шлюх, блестевшие поддельными камнями, или отливающие светлым отблеском настоящего серебра. Удивляться же крохотным золотым крестам, ритмично скользящим между мокрых от пота грудей веселых девочек Дуайт даже не удивлялся.
– Во имя Господа нашего, да…
Да укрепит он руки мои, одинаково легко рубящие головы детей зла и тех, кто может оказаться заражен.
Да даст он меткости глазам моим, смотрящим через прицел на порождение Дьявола или на одинокого путника, прошедшего через земли Козлоногого.
Да…
Этих «да» хватало.
Жесток ли христианский Бог? Или, скорее, его слуги? Дуайт не думал об этом. Мир вокруг, мир во время Бойни не добрый. И всепрощения ждать не стоило. Его просто не могло быть.
Песок хрустел под подошвами. Хрустел остывшим дьяволовым семенем, опаленными костями, расплавившимся стеклом. Догорало ранчо, ревели коровы в загоне, те, что еще оставались коровами.
– Эй, как тебя! – сержант, не глядя назад, дернул рукой. – Ко мне!
Юнец, недавно оказавшийся в Анклаве, подошел. Споро, не отнять, но и не скакнул козлом¸ как большинство новобранцев. Сержант решил проверить мембраны маски после аутодафе. Вдруг голос стал проходить хуже?
– Проверь животных. Подожги постройки и возвращайся.
Тот кивнул, двинувшись к распахнутым створкам. Дело было давно. Сержанта звали Шепардом, а не торопившийся горделивый молокосос… Дуайт вспоминал самого себя с усмешкой.
Идти нормально не получалось. Хотя Дуайт прекрасно понимал: это вопрос времени и привычки. Униформа «пустынных братьев» штука не самая удобная. Кожа, толстая, не каждым ножом пробьешь, еще кожа и снова кожа. Куртка с полами по колено, с высоким воротником, с наплечными, нагрудными и налокотными вставками. Кожаные перчатки с крагами до локтей. Кожаные брюки с наколенниками, высокие сапоги. Кожаные ремни с подсумками, карманами и кобурами. Кожаная дыхательная маска с каучуковым шлангом, тянущимся к баллону с дыхательной смесью на пояснице. Дуайт тогда еще не привык к ней, двигался неумело, порой спотыкаясь.
Тяжелый «упокоитель» добавлял усталости, оттягивал мышцы плеч и рук. Смотреть через стекла маски получалось не очень хорошо. Дуайт подошел к загону. Присмотрелся к облепленному мухами обрубку под ногами. Наподдал ногой по чьей-то обглоданной голове, отправив ее первой войти внутрь.
Шепард, незаметно подошедший сзади, только одобрительно хмыкнул, кивнув Бэнки на юнца. Бэнки кивнул в ответ, мысль молокососа показалась верной. Но подачу горючки в огнемет открыл. Над грибком набалдашника потянулась жирная струйка дыма.
Голова влетела внутрь. На голову, практически тут же, кто-то накинулся. Дуайт поднял винтовку и шагнул вперед. Стрелять пришлось сразу.
Судя