вообще можно было думать в такой момент? За меня думали первобытные инстинкты, которые узрели в Артемии отца моих будущих детей.
Пора и мне внести свой вклад в демографию страны. Подумала я, поерзав бедрами на Артемии, продолжая растворяться и захлебываться в ощущениях.
Да я даже не замечала как стонала. Перед глазами все искрилось, от того как он водил языком по ареолу моей груди.
Мне было мало. Хотела большего.
Мой рассудок помутнел от моих собственных желаний, распыленных стараниями Артемия. Я желала этого сумасшествия.
Эмоционально голодная, я тоже вцепилась в его волосы, словно говоря – прелюдия окончена. Возьми меня. В предвкушении, сжала бедра духовника ногами сильнее.
И он вроде намек понял.
Оторвавшись от моей груди, потянулся к губам. Я успела первая, разгоряченная и дикая – захватила в плен его рот, сплетая наши языки. Мышцы бывшего духовника сильно напряглись. Он приподнял меня под бедра и я почти почувствовала его в себе. В самом низу живота опалило жаром.
Но, по какой то, необъяснимой для меня причине, Артемий отстранился. Я по прежнему жалась к травнику, вплетала пальцы в его волосы и делала глубокие и рваные вдохи.
Бывший духовник – травник, тоже тяжело дышал, опустив голову на мои ключицы. Горячее дыхание продолжало будоражить мои внутренние импульсы.
Ничего больше не происходило. Тело разочарованно и недовольно дрожало, когда он рукой провел по моим волосам и неожиданно мягко поцеловал в лоб. Словно успокаивал.
Легкий расслабляющий туман накрыл мой разум и я провалилась в темноту.
Потом меня словно выбросило из тьмы. Я резко открыла глаза, уставилась на потолок, изучая люстру из чешского стекла.
Не поняла…
Осмотрела все вокруг себя: дубовую кровать, скудную, но добротную мебель. Узнала бабушкин дом. Себя тоже осмотрела. Я все в том же платье, на мне мое белье и моя обувь. Все как было в момент, когда я вышла из дома.
Через плотную занавеску пробивался солнечный свет.
Стрелка на небольших бронзовых часах с шумом сдвинулась. Присмотревшись, обнаружила, что часы показывали девять утра.
С ума сойти. То есть мне все это приснилось. Получается и остальные ночные странности – тоже были сном?
Логично. Во все эти истории с неразменным рублем и густой водой могли быть для меня убедительными только во сне.
Хотя в случае с Артемием, я все таки испытывала разочарование. Мне страсти в последнее время не хватало.
Перед глазами завесой легли свеженькие воспоминания странного сна, в той части где Артемий губами терзал мою грудь, подсаживая на себя. По телу автоматом пробежали возбуждающие импульсы.
На этот раз я все же покраснела.
– Замечательно, Артемий теперь не только вскапывает грядки моей бабули, но и окучивает мои фантазии. – Фыркнула разговаривая сама с собой. – Главное, при общении с ним вести себя так словно мне этого не снилось.
Походив по комнате,