ванны и выпрямился, почти с головой уходя под воду. Раз про стыд леди Леона забыла, то и мне не стоит стыдится её. Леди… Язык не поворачивается так её называть! А уж тем более королевой.
Закрыл глаза. Хотелось изрыгать проклятья и крушить всё. Признаться. Вода глушила звуки. Но я слышал, как женщина в отчаянии ходит по комнате, не решаясь выйти. Мне показалось, что она верно всё поняла. Но нет.
Туфли звонко цокали по камню. Леди Леона металась.
Вынырнув, мотнул головой. Откинул волосы с лица и недовольно посмотрел на женщину. Её темные глаза сейчас напоминали глаза загнанной лани. Большие, жалобные. С влажным блеском.
Набрав больше воздуха, с силой выкрикнул:
– Ролад!
– Чего вы хотите? – тонкий возглас не был таким уж тихим. – Чего? Набиваете цену?
– А вы? Вы, леди Леона? – слышать отчаяние в её голосе было слишком приятно. – Вы цену не набиваете? Какое вам дело до несчастного мальчишки? – повернулся лицом и слабо улыбнулся.
Как же она побледнела. Было видно, что ей сложно держать себя в руках. Злость, ярость, страх. И стыд. Последний меня покоробил. Такая женщина ещё мается совестью и может испытывать стыд? Мне казалось, что она разучилась это делать ещё семь лет назад.
Долгих семь лет.
Семь чудовищных, беспросветных лет! Когда все мысли и желания были о смерти.
– Возложите дар богам и успокойтесь. Можете помолиться за душу неудачливого храбреца.
– Послушайте… – разъярённо выдохнув, леди Леона вцепилась в борт ванны и склонилась ко мне. – Мой муж – не самый хороший человек. И он сделал много ужасных вещей, – тут голос женщины дрогнул. – Настроил народ против себя. Не повторяйте этих же ошибок!
Она неожиданно замолкла.
Ошибок?! Ошибок этого слизняка? Нет! Народ этих земель отвык от железного кулака. Люди погрязли в болоте подлости и лжи. Хонрак прав: только праведный огонь исцелит их души.
– Люди, рано или поздно, поймут, что это для их же блага. Поймут и то, что пощады ждать бессмысленно. Всё будет по совести, по справедливости. И только, – я поднял взгляд, наслаждаясь смятением и тяжелым дыханием леди Леоны. Она пыталась найти хоть какие-нибудь доводы. Она считала себя правой. – Не всё можно купить золотом… или телом, – взялся рукой за кружево на корсете и потянул ткань на себя. От треска заложило уши. Упругая женская грудь в обрамлении тонкой белоснежной ткани казалась слишком манящей. – Вы ведь привыкли к такому, да? Скольких убедили звонкой монетой? А скольких прелестными ножками? Сколько ошибок своего мужа успели исправить?
Жгучий удар пришёлся на шею. Сжав зубы, яростно заморгал. Нахмурившись, почти не дрогнул под вторым.
Разъярённая женщина схватила деревянную щётку на длинной ручке и теперь использовала её вместо дубинки. Молча. С холодной решимостью в глазах. Мои слова больно задели её. Увидев, что я со злобным удовлетворением терплю её удары, она вконец взбеленилась. Дав ей ударить себя ещё раз, перехватил руку леди Леоны и медленно её сжал.
Двери в купальню распахнулись: Ролад услышал мой зов и ворвался