выдыхает. Я пока не могу. Мне страшно. Может, мне стоит держаться подальше от Яноша. В конце концов, на его родителей никто не писал доноса, а он не жил в интернате для детей изменников родины.
– Позволишь оставить пока себе? Очень интересная работа, хочу на досуге поизучать.
– Валяй, – я пожимаю плечами. Немного жалко, но не страшно. Так спокойнее. – А теперь покажешь здесь «все»? Ты обещал. И еще, я… —кидаю взгляд на Аленку. – Мы хотим узнать побольше про экспедицию, про слезы Инд, ну и почему нас туда берут. Меня —из-за родителей, понимаю. Я действительно… – задумываюсь. – Полагаю, кое-что знаю про ледник, про то, как там себя вести и как найти слезы Инд. Но все равно, неужели нет кого-то получше? И…
«Зачем Аленка?»
Этот вопрос проглатываю прежде, чем он покинет рот. Он невкусный, как комок перловой каши из интернатской миски. Может, Янош сообразит разъяснить сам.
– Тогда идем.
Он достает из кармана часы. Настоящие. На цепочке. Мы с Аленкой завороженно таращимся на круглый желтый корпус, белый циферблат. Блик солнечного зайчика попадает в глаза. Я моргаю.
Настоящие карманные часы. У папы таких не было. Целая куча приборов —да, но приборы нужны, чтобы замерить расстояние, звезды, температуру и прочее, а карманные часы – баловство, развлечение.
«Роскошь».
Это почти запретное слово. Оно скорее ассоциируется с последним императором Циннари Веном. Шелковые подушки, бесполезные мелкие собачки, которые едят из золотых мисок, а на шее у них бриллиантовые ошейники. Собственные часы, надо же.
Янош, похоже, не замечает нашей реакции.
– Через три часа Иван будет рассказывать про подготовку к экспедиции. Это надолго, так что советую как следует подготовиться. Прогуляться и познакомиться поближе точно успеем.
Он убирает часы.
Вот так просто, словно простенький огрызок карандаша в карман. А вот статуэтку аккуратно кладет в другой.
С ума сойти.
– Ну так, идете?
– Конечно. Веди. Мы вообще-то только вчера приехали.
Ну и пускай, часы. Я не собираюсь перед ним преклоняться только из-за подобной штуки.
Обойдется.
Впрочем, вскоре я забываю о часах. Янош чертовски много знает – и про городок Ши-тару (его основали в восьмидесятых годах прошлого века, в основном благодаря плодородной почве, пытались выращивать рис на местных болотах, но там оказалось слишком много сероводорода, из-за череды несчастных случаев прекратили). Мы выходим на улицу, и Янош показывает нам вид с пригорка – Ши-тару действительно лежит в неглубокой ложбине, а дальше идут овраг за оврагом, эти ямы тянутся почти до горизонта, словно какой-то невероятный великан оставил следы громадных ног.
– Наверное, болото бы осушили, но здесь решили построить научный центр, – он делает жест длиннопалой ладонью, теперь указывает на то здание, откуда мы вышли. – Тоже, можно сказать, старейший. Конечно, поначалу здесь в основном разрабатывали оружие, как и везде, – он ухмыляется, а я невольно вжимаю голову в плечи. По-моему, Янош все-таки много болтает.