Юркино небо. Евгений Сергеев

поздно случится, не сомневался никто в училище. Но, несмотря на то, что он обладал более широким спектром знаний, так как читал практически всю доступную прессу для подготовки еженедельных докладов политинформации и, несмотря на его обязательное присутствие на еженедельных планерках училища в качестве комсорга, всё равно это было полной неожиданностью. Неожиданностью, которую он, как и его однокашники, переживали и осознавали пару дней, проводя их в непонятной суете и томительном ожидании распределения в части. Все, буквально все, рвались на фронт. Разговоры были только об этом. Утром двадцать четвёртого началось распределение, выдача предписаний и отправка. Все прощались, обещая встретиться после победы, и отметить, как следует, выпуск из училища. Никто не предполагал тогда, что война продлится так долго и многие не доживут до победы.

      Юру и Костю Астафьева, как отличников выпуска, оставили в училище инструкторами, несмотря на их возражения. Сам Кречетов их вызвал к себе и, разрывая прямо на их глазах, ими поданные рапорты об отправке в боевые части, и почти крича, что за ним никогда прежде никто не замечал, выдал следующее:

      – Вот ваш рапорт, вот! Напомню, теперь вы – офицеры! Штатные офицеры училища и обязаны подчиняться приказам! Отныне ваш фронт будет здесь! – Затем добавил, уже немного успокоившись, – Мне пришёл приказ увеличить число курсантов втрое. Кто их будет учить летать? Макарыч с его дряхлым мереном? … Идите, товарищи офицеры, служите.

      В конце недели приехала в училище Тома и сообщила, что её отец ушёл на фронт добровольцем, а также и все парни из её класса, которые только что окончили школу. Опустела половина улиц в Татарской слободке, где они жили. Она подала документы на поступление в геодезический институт. На всём потоке только три молодых человека, все остальные девушки.