сегодня. Однако, для киевских ребят в то время салют был и радостью, и приключением. Происходило это на развалинах Крещатика. Освещения улиц не было никакого. Перед салютом ребята в темноте пробирались по грудам кирпичей и щебёнки между остатков стен разрушенных зданий, чтобы занять удобное место. С каждым залпом салюта в небо взлетало множество осветительных ракет с парашютами. Парашюты были сделаны из хорошего шелка. Добыть парашют и принести его домой матери хотел каждый мальчик, пришедший на Крещатик. Парашюты были достаточно большие, поэтому осветительные ракеты снижались медленно. Мальчики следили за их снижением и сломя голову неслись по развалинам к месту падения ракеты. Конечно, это было опасно. Многие мальчики падали, получали травмы, переломы. Кроме того, случались драки из-за захвата парашюта «противником».
На второй или на третий месяц после освобождения Киева состоялась казнь гестаповцев и украинских полицаев, зверствовавших во время немецкой окупации. Вместе с дворовыми приятелями Интер взобрался по сохранившимся лестницам на третий этаж коробки взорванного и сгоревшего дома, откуда было прекрасно видно место казни. Казнили их через повешение. Верёвки были закреплены на каштанах, росших напротив массивного здания, бывшего полицейским управлением ещё в царское время. Каждого осуждённого ставили на платформу грузовика, который затем подъезжал задним ходом к дереву; на шею осуждённого надевали петлю, грузовик отъезжал вперёд, и осуждённый повисал на верёвке. Смотреть на казнь собралось много народа. Ин был поражен тем, как страшно, кровожадно ревела толпа в момент казни.
В Киеве был разрушен не только Крещатик. В подольском затоне речного порта на мели в полузатопленном виде лежало множество пароходов и барж. Весной 1944-го Ин с ребятами из «дома водников» пошел купаться в затоне. Было начало мая, и они входили в воду, поёживаясь от холода. Несколько незнакомых Ину мальчишек были уже в воде; они стали кричать, обращаясь к Ину: «Ну что, тебе в Биробиджане было теплее?». Ин еще толком не знал, что такое Биробиджан, но чувствовал враждебность тона и приготовился к драке. К счастью, в тот раз обошлось без драки. Однако, антисемитская атмосфера в Киеве отравляла жизнь и детей, и взрослых. Немалый вклад в это дело внесли немецкие окупанты и сотрудничавшие с ними украинские националисты. При немцах в Киеве издавалась коллаборационистская и нацистская газета. Когда семья Ина возвратилась в Киев, в их квартире в «доме водников» треснувшее стекло в кухонном окне было заклеено этой нацистской газетой на украинском языке. Там была помещена полемическая статья, автор которой с антисемитских и антисоветских позиций ругал мать Ина и её довоенные статьи в Киевской правде. Мать Ина была талантливой коминтерновской журналисткой, результаты работы которой видны были даже врагам. К сожалению, в послевоенном Киеве она не смогла получить хоть какое ни будь место работы по специальности.
Житний базар
Когда семья Ина готовилась