на Марию. – Надеюсь ты пошла не мать.
– Ну, ладно. Я так услышала, – улыбка не сходила с уст Лары.
– У тебя невероятно плохой слух для пятнадцати летней, – подметила Мария. – Тебе надо показаться врачу.
Она сделала шаг навстречу сестре. Та уже стояла уперев руки в бока:
– Ну, что ты там стоишь. Иди сюда ближе, к своей скверной сестре, – буравя Марию взглядом, грубоватый и сердитый голос Виктории сменился на спокойный и игривый. – Дайка, я обниму мою девочку.
Женщины пошли друг к другу и обнялись. Мария ограничилась бы и поцелуем, но Виктория провинциально прижала сестру к себе.
– Я так не говорила, – снова оправдывалась Мария.
– Давайте, проходите в дом. Там уже все ждут, – Виктория шла позади, подталкивая гостей вперед. – Несносная? Правда? – Она тихо переспросила у Марии.
– Да прекрати, сама знаешь о чем я, – так же тихо ответила Мария.
Говоря, «все», Виктория имела в виду своего мужа Холофа, сыновей Хилла и Люка; отец сейчас вставал очень редко, он лежал на втором этаже в самой дальней комнате. Холофу было уже пятьдесят, детям по двадцать два и двадцать соответственно. Виктория родила Хилла еще в двадцать лет, через три месяца после того как вышла замуж за Холофа. А Люк был уже более обдуманным и планируемым ребенком в браке. Ребята выросли сносные, как считала Мария, да и родители ими не были огорчены. Главное что были послушными и особенно в отношение отца. Свою двоюродную сестру не обижали, и даже оберегали, хотя видели ее редко. Конечно, озорничали как любые подростки. Холоф никогда не нравился Марии, своенравный вечно хмурый, он все время ждал и не сближался с людьми пока те не заслужат его внимание. В общем Мария не была из числа тех людей.
Дверь открылась, и первым на пороге появился Хилл, он обнял и поцеловал по очереди обеих. Неожиданно для Марии, в прихожей стоял Холоф. На его лице была непривычная для Марии гримаса. Он не особо радовался ее визитам, но происходящее с ее отцом заставило его напрячь мышцы лица, и удерживать скупую улыбку. В одной руке была бутылка пива, в другой стопка с прозрачной и характерной для встреч жидкостью.
– Вы же сегодня больше никуда не поедете? – спросил Холоф, протягивая Марии стопку со спиртным. – Я помню, что ты ее любишь, Мэри.
– И тебе не хворать, Хол, – ответила Мария.
– Здравствуй, дядя Хол! Всем привет, – Лара поцеловала Холофа в щеку и прошла в комнату.
– Здравствуй, здравствуй. К чему эти любезности, Мэри. Мы знаем какие у нас отношения. Я тебе не мировую предлагаю выпить. А просто выпить. – Холоф был прямолинейным человеком. Это было тяжело принять посторонним людям, но семья и близкие уважали его за это. – Ты давно не видела Алаиза. Пятьдесят грамм не буду лишними.
– Очень учтиво с твоей стороны, – Мария опрокинула предложенную выпивку в рот и зажмурившись с силой выдохнула.
– Вкусно? Сам гоню. Мы с мальчишками поставили аппарат в сарае. Почти