хариф и Тарос, – в щель приоткрытой двери заглянула взволнованная Сая, – с браслетами.
– Зови, – приказала моряна и оглянулась на ученицу. – Готова?
– Всегда готова! – дурашливо отсалютовал Костик, веселясь от души.
Всё же странные они какие-то! Отлично знают, что ритуал ненастоящий, а волнуются как взаправду.
Вон и Тарос, несущий в руках внушительный и старинный даже на вид ларец, просто неправдоподобно серьёзен. Тина никогда его таким не видела, кажется, даже руки у парня немного трясутся.
Да и хариф выглядит очень впечатляюще. Приодет и причёсан так празднично, словно уже ритуал проводить собрался.
Костик исподтишка оглянулся на моряну, спросить, чего это они?! Тут же получил в ответ успокаивающий кивок и следом – строгий взгляд, призывающий не отвлекаться от важного дела.
– Атина, – торжественно произнёс хариф, – готова ли ты принять от Энтароса ле Сизилли брачный браслет?
Костик ещё старался справиться с шоком и не слишком таращить глаза, а моряна уже отвечала своим звучным голосом:
– Моя приёмная дочь Констанатина Запольская готова принять брачный браслет Энтароса ле Сизилли.
«Во, съели?! Получите, фашисты, гранату!» – развеселился Костик, глядя, как теперь уже Тарос с харифом пытаются подобрать отвисшие челюсти.
– С какой это стати она твоя дочь? – наконец смог выговорить Пруганд.
– Я сегодня утром вернула её к жизни, отдав свою энергию, а у моего народа это равноценно обмену кровью, – не моргнув, сообщила моряна. – И люди, спасённые таким образом от смерти, признаются родственниками.
«Чёрт побери, как удобно-то, когда никто в целом мире не может проверить, действительно есть у твоего народа такой закон или нет!» – восхитился Костик и сделал себе зарубочку на память, воспользоваться при случае этим методом.
– Прекрасно, – помрачнев, пробормотал хариф, – выбирайте, госпожа Констанатина Запольская.
Тарос открыл крышку сундучка и вынул первый браслет.
Костик проникся с первого взгляда. Очень дорогая и явно эксклюзивная вещица. Шириной не больше пяти сантиметров, из изящно переплетающихся полосок серебра и золота, с тончайшей гравировкой и тремя крупными алмазами, вставленными в сердцевинки серебряных цветов.
Почти все Костиковы одноклассницы, в последние три года увлечённо обсуждавшие на переменах, а иногда и на уроках разную модную бижутерию и хваставшиеся колечками и серёжками, при виде этого браслета растеклись бы глупо хлопающей глазками лужицей.
А он только усмехнулся и спросил:
– Это всё?
– Вот. – Тарос достал второй браслет.
Тёмное, старинное золото, тяжёлое даже на вид, застывшее причудливыми завитками массивного браслета с двумя вишнёвыми альмандинами в окружении мелких брилиантиков вполне удовлетворило бы самую привередливую девушку. Вот только Костик был девушкой только внешне, и потому на тяжёлый браслет глянул лишь мельком.