что в свои сорок восемь она всегда выглядела на тридцать, то теперешний облик каждое утро вгонял ее в ступор. Стоило глянуть на себя в зеркало, как накатывала оторопь.
Конечно, можно было воспользоваться париком. Серж настоятельно советовал, едва не со слезами наблюдая за тем, как она режет свои волосы. Но Элеонора решила не рисковать. Парик – это всегда риски. Кому-нибудь на таможенном контроле придет в голову дернуть ее за волосы, и последует неминуемое разоблачение. Тогда она точно не будет похожа на ту тетку с фотографии в новом паспорте, который ей все никак не подготовят. Серж каждый день кормил ее «завтраками», отводил взгляд и неуверенно мямлил. И она знала почему.
Он был разочарован ее обликом. Она превратила себя в старуху, а он к ее новому образу был не готов. Особенно в гриме, который она накладывала перед выходом на улицу. И со специальными вкладышами под щеки. Он не узнал ее в первый раз, когда она осмелилась выйти из дома. Прошел мимо с букетом цветов, который тщательно прятал в большом пакете. Она его окликнула, и он отшатнулся, когда узнал ее голос. С того дня все и началось.
Он перестал любить ее как-то вдруг и сразу. И даже в темноте в постели не был прежним. Элеонора сначала растерялась, потом расстроилась, но, успокоившись, приняла твердое решение.
Она одна. Теперь она одна станет решать свои проблемы. И надеяться ей не на кого.
Встав со стула у зеркала с растрескавшейся амальгамой, Элеонора пошла в ванную. Долго холила свое тело массажной мочалкой и маслом. Тела под одеждой не было видно, и оно не выдало бы ее на людях. Потом вымыла голову, тщательно вытерлась и начала одеваться к ужину. Серж обещал сегодня заказать еду в ресторане.
– Сам заберу. Сам привезу, – отрапортовал он по телефону.
– С чего вдруг? – удивилась она.
Вообще-то Элеонора никогда не ела на ночь. Вообще ничего. После семи вечера только вода, и Серж об этом знал.
– Хочу праздника, милая. Нашего с тобой праздника. Давно никуда не выбирались. Давно не было как раньше.
Она хотела ему напомнить, что вместе они никогда и так не выбирались. Серж присутствовал на мероприятиях, которые она посещала вместе с мужем, но подойти не смел. Не смел даже с ней поздороваться. Они наблюдали друг за другом краем глаза, не более. Серж отчаянно ревновал. Нервничал. Она скучала.
Что в этом было хорошего? Зачем ему именно это «раньше»? Разве не хотели они нового будущего? Только их – без ее семьи, без его девушек. Без нервных тиков от мыслей, что их могут выследить. Да, ожидание будущего затянулось. Но это ведь не ее вина. Серж тянет с документами. Все, что ей нужно, это пересечь границу. Обо всем остальном она уже позаботилась. И как! Даже он не знает. Это был только ее секрет.
Голой она прошла в спальню квартиры, арендованной на ее новое имя. Хозяин умница не потребовал паспорта. Элеонора заподозрила, что тот сдавал квартиру, которую сам снимал. Больно вертляв был при встрече. В глаза не смотрел.
Плевать. Ей осталось жить в этих замечательно благоустроенных стенах не больше недели. Если