что творилось в голове злоумышленника. Не скажу, что изуродованные трупы – такая уж редкая находка. К сожалению, нет. Не настолько редкая, по крайней мере, как того хотелось бы. Но в ящике для фокусов?.. Такого в моей практике действительно не бывало. Кому могла прийти в голову такая мысль? Зачем? Об этом я и хотела с вами поговорить. Я видела ваше шоу. Вы и в самом деле умеете читать мысли других людей. Лучше, по крайней мере, чем это делает большинство из нас. Помогите нам понять, кто он.
Винсент откинулся на спинку стула и прищурил глаза.
– Но у вас ведь наверняка есть психологи-криминалисты. Что я, по-вашему, могу сделать такого, чего не могут они? Профиль преступника – не то, чем я занимаюсь каждый день.
Он обмакнул картофельную «соломинку» в майонез.
– Но вы ведь не только психолог, но и маг, а это то, чего в полиции уж точно никто не умеет. И потом… – Мина огляделась и понизила голос, – в последний раз преступник, которого наш психолог определил как «этнического грека средних лет из высшего общества», оказался женщиной-шведкой, работницей склада.
Тут Винсент рассмеялся так, что остаток картофельного ломтика выпал у него изо рта, и приложил салфетку к губам.
– И все-таки ваша просьба кажется мне странной, – произнес он наконец. – Полицейское начальство, насколько мне известно, не одобряет вмешательство в расследование гражданских лиц. И у меня нет никакого специального образования. Я и в самом деле изучал механизмы человеческого поведения, но моя наука основывается на базовой психологии, общих статистических моделях и моих собственных наблюдениях.
– А как, вы думаете, работают психологи-криминалисты?
– Я шоумен, мое дело развлекать публику. Никто не пострадает, если я где-то ошибусь в выводах.
– Кроме вас самого, – поправила Мина. – Вы достаточно доверяете своим способностям, чтобы рисковать собственной ладонью, которая в случае ошибки будет проткнута гвоздем.
Он слабо улыбнулся:
– И это то, чего я не должен делать… Но бог с ним, продолжайте… даже если я все еще не понимаю, чем могу быть вам полезен.
– Мы… – Мина запнулась, – наша группа занимает особое положение в полиции. Мы несколько выпадаем из обычной организационной схемы.
– В смысле?
– Ну… мой шеф Юлия – дочь начальника отделения, и…
– Понятно… – Менталист заговорщически изогнул бровь.
– Вы неправильно меня поняли, – поспешила объясниться она, подавив приступ внезапной злобы, которую Винсент, похоже, заметил. – Совсем не в этом смысле… Юлия – очень компетентный полицейский, прирожденный руководитель. И я не удивлюсь, если со временем она займет отцовское кресло. Но она, как и все мы, страдает из-за излишней жесткости, негибкости организации полицейского ведомства, скажем так… Если ей и удалось создать группу на особом положении, то, скорее, вопреки родственным связям.
– Только лучшие из лучших? – улыбнулся Винсент.
– Ну… – сухо протянула Мина, – было бы из чего