на кампусе бросил всех протестующих, включая профессоров, в лапы экстремистов.
Студенты отреагировали забастовкой, которая парализовала университет. Мы попрали его авторитет.
Единственным авторитетом на кампусе осталось Движение за свободу слова (ДСС). Члены правления и деканы больше не имели над нами власти. Студенты могли делать все, что заблагорассудится.
Студенты стали величайшей политической силой штата с университетом в качестве партизанской крепости.
Власть на кампусе была у нас в руках, потому что мы были в большинстве. Но за пределами кампуса политики, суды и копы вовсю точили ножи по наши яйца.
Так белые дети из среднего класса начали войну против Америки в школах и на улицах.
5: Становление нестудента
Движение за свободу слова приглашало молодых в Беркли. И вот, тысячи стекались из Нью-Йорка и со Среднего Запада, чтобы жить у нас на улицах.
Жизнь могла быть и похуже. Погода стояла теплая, сезоны менялись медленно и несущественно, потому тратиться на зимнюю одежду было не нужно. К тому же всегда имелся вариант прокормиться, продавая траву. Или перехватить бутерброд на выходных и отложить деньги на остаток недели. К тому же всегда можно было стрельнуть денег у виноватых профессоров. Кое-кто зачинал какое-нибудь кустарное производство – продавали бижутерию, свечи и другие вещи собственного изготовления – прямо на авеню.
Словом, голодающих на улицах Беркли не было.
Из крупнейшего университета в мире вырвалась целая культура. Телеграф-авеню была длиной в пять зданий – книжные магазины, летние кафе, лавки с постерами и кинотеатры, крутившие андеграундные фильмы.
Прикиньте прилежного студента, приехавшего из пригорода Лос-Анджелеса учиться в Беркли. Шлепая с лекций в свою общагу или квартиру после тяжелого дня, он проходит по Телеграф-авеню, словно пробираясь по пантеону революции.
Он минует магазин пластинок и невольно внимает паре строчек из песни Дилана.
И такое же дитя пригородов, как он сам, разве что босоногое, как Иисус, подруливает к нему с вопросом: «Мелочишки не найдется?»
Постепенно в сознание правильного студента просачивается мысль: «Вот он я, обремененный задачами, ответственностью и чувством вины человек, и все это мне навязали. А вот эти хиппи на улицах – они могут делать, что захотят. Могут дуть целый день. Могут загорать дни напролет, тогда как я вынужден просиживать штаны в душных аудиториях, слушая нудных профессоров и сдавая экзамены, превращающие меня в нервную развалину».
Университет – это место, где можно добиться всего, крысиные бега под высоким давлением. Конкуренция вокруг званий, степеней, книг, рекомендаций, поступления в аспирантуру и получения хорошей работы.
Академический мир построен на иерархии, и каждый лижет задницу того, кто сидит выше.
Но все студенты видели живой пример тысяч молодых людей, которые положили болт на правильный мир и освободились. То были настоящие студенты в классическом понимании образования как самосовершенствования. И поскольку