Закат казанского феномена. История ликвидации организованных преступных формирований Татарстана
стены поглотили звуки выстрелов). Какие бы причины ни толкнули учёного на этот шаг, немолодой интеллигентный семейный человек посчитал расстрел пятерых ни в чём не повинных людей единственным достойным выходом.
Что уж говорить о тех, кто интеллигенцией себя не считал, – ежемесячно милицейские сводки бесстрастно фиксировали по пятьдесят-шестьдесят убийств из разряда «бытовых». Если существуют социальные эпидемии, то к концу 90-х можно было говорить про настоящую социальную пандемию. Когда люди перестают понимать границы дозволенного, когда кажется, что результативней попросить помощи у соседа-братка, чем у официальной власти, когда проще заказать убийство близкого родственника, чем поладить с ним полюбовно. А что такого? Если другим можно, то почему мне нельзя?
В посёлке Балтаси водитель местной прокуратуры несколько дней отравляет аккумуляторным электролитом пищу жены – она погибает в мучениях от интоксикации. В Елабуге 20-летний ублюдок вместе с приятелем душит свою 19-летнюю жену, чтобы не делить имущество при разводе. В Казани механик земснаряда, разозлившись на домашних, смертельно ранит ножом жену и убивает 4-летнего сына. При аналогичных обстоятельствах в Казани же во время семейного скандала от руки отца погибает годовалая девочка, получив ножевое ранение в шею. Казанская пенсионерка, устав от пьяных выходок внука, убивает его, а затем вместе с дочерью (между прочим, матерью погибшего) расчленяет тело, чтобы вынести из квартиры и закопать по частям. Плюс случаи абсолютно немотивированного, спонтанного насилия, когда праздничное застолье мгновенно переходит в резню или перестрелку.
Мы были близки к той критической точке, после которой знаменитое «Чикаго 20-х» показалось бы милой детской сказкой.
Нельзя сказать, что в МВД недооценивали ситуацию, – с моей точки зрения, бывший министр Искандер Галимов* всё делал правильно. В конце концов, и комплексная программа борьбы с преступностью, и знаменитый указ «О чрезвычайных мерах» появились при его непосредственном участии. И сама стратегия борьбы с бандами вырабатывалась при Галимове. Как профессионал он начал формироваться, что символично, именно на деле «Тяп-ляпа», будучи простым «опером» Приволжского РУВД, включённым в бригаду по расследованию этого дела. И он всегда был сторонником громких расследований, а не замалчивания. Так что мне казалось, что направление задано и не надо выдумывать ничего лишнего. Достаточно чётко сформулировать долгосрочную концепцию, предусматривающую вопросы и учётов, и критериев оценки, и ротации кадров, и профилактики коррупции…
Так что революции делать я не собирался, а решил, что буду продолжать уже определившуюся линию, но произведу некоторые кадровые перестановки, в первую очередь в подразделениях криминальной милиции. Возглавить это направление в должности первого замминистра я пригласил Рената Тимерзянова. Надо сказать, что его назначение далось нам не так уж и просто, ведь по неписаному правилу, если министр внутренних дел – татарин,