предал дело Официума и начал служить вам. Разве нет?
Монах глядел на меня не мигая, а на его бледном, сморщенном лице невозможно было разобрать ни единого чувства.
– Однако, – продолжал я, – или заклинание не было как следует доработано, или вы не научились его толком использовать. Отсюда и ошибки, верно? Вместо центра, стрела раз за разом попадала в край мишени… Я удивлялся, почему вы не пытались перенести душу одного из своих? Ведь что может быть лучше, чем тело императора, управляемое кем-то из вас? Лютхофф этого не раскрыл, однако у меня есть твердые подозрения. Применяя столь сильную черную магию, вы частично убиваете душу, верно?
Монах кивнул.
– Конечно, – ответил. – Безумцы были куда более подходящим материалом. А теперь открой мне, любезный сыне, зачем ты пришел и что хочешь сделать? Я поражаюсь способностью к размышлениям и достойной похвалы жаждой знания, что руководит твоими действиями. Однако знай, что мы трудимся ради достижения высшего добра, суть коего ты даже вообразить не в силах…
– Ш-ш, отче, – велел я ему, прикладывая палец к губам. – Ты не знаешь обо мне одной вещи. Я – инквизитор.
Я полагал, что это его удивит, возможно, даже испугает и уж в любом случае заставит стушеваться. Тем временем монах лишь сжал губы и поднялся.
– Тогда тебе не следует здесь пребывать, – сказал. – Ты нарушил так много законов, что…
Я ударил его тыльной стороной ладони по губам, и он рухнул обратно на лавку.
– Сообщу тебе некую тайну: я здесь неофициально, – сказал я ему.
Он долго молчал.
– И что намереваешься делать? – спросил.
Я осмотрелся.
– Сожгу все это на хрен, – решился, усмехаясь. – Вместе с тобой…
– Ты не можешь этого сделать! – крикнул он. – Это единственные экземпляры… – и замолчал.
– Ох, единственные, значит… – сказал я почти мечтательно.
Я выспался и после завтрака отправился во дворец польского посольства. Мне приказали ожидать – и так минуло с полчаса (но что это для человека, которому доводилось целыми днями просиживать в канцелярии Его Преосвященства!). После воевода провел меня в свои палаты.
– Не без удивления отмечаю вашу наблюдательность, – сказал он, едва мы шагнули за порог. – И благодарю, что не слишком ранили моего человека.
– Я счел это нелюбезным, – сказал я. – Особенно когда узнал, кому служит.
Он усмехнулся.
– Вы достигли цели?
– Да, ваша милость.
– Расскажете мне?
– Нижайше прошу прощения, но – нет, не расскажу, ваша милость.
– Так я и думал, – пробормотал Заремба. – И как понимаю, проблема решена?
– Верно, ваша милость.
– И она не появится в будущем?
– Этого я бы не решился обещать, – ответил я печально. – Но полагаю, что даже если и появится снова, то – очень не скоро.
– Не спрашиваю кто и не спрашиваю, каким образом. Но – почему именно эти люди?
Я минутку раздумывал над тем, как ответить