неспешно раскладывал тюбики с красками на столике около мольберта.
– Новая картина? – наконец переспросил Серж.
– Да, новая картина.
– Успеешь?
– Успею.
– Ну, ладно, – Серж вздохнул. – Такие деньги уплывают…
– Не прибедняйся, – Артем рассматривал палитру. – Ты на мне и так неплохо зарабатываешь.
– Я на тебя пашу! Я добился встречи с Пересвистовым, показал ему несколько твоих работ, которые отобраны для итальянской выставки, попросил высказать свое мнение, угостил коньяком – и вот результат!
– Да ты герой.
Если в словах Артема и была ирония, то лишь отчасти. Пересвистов славился своей неподкупностью и гордился ею. Никто не желал попасть под острое беспощадное перо этого критика. Похвалы удостаивались лишь некоторые счастливчики. А то, что после встречи Пересвистов все же согласился написать статью, – просто чудо.
– Во что тебе это обошлось? – Артем повернулся к своему менеджеру.
– Я сказал, что он будет в твоем каталоге со вступительным словом на двух языках. А каталог уедет на международную выставку. Сыграл на тщеславии, – Серж картинно развел руками. – Все мы не без слабостей.
– Ну, тогда тебя тоже надо угостить коньяком. У меня есть отличный крымский.
– Не откажусь.
Пока Артем открывал бутылку подаренного Глебом «Коктебеля» и разливал его по бокалам, Лисицкий поинтересовался:
– Кстати, как обстоят дела с каталогом? Не стоит ли ускорить процесс моим вмешательством?
– Не стоит. Ты лучше мне текст вступительной статьи пришли.
Потом они пили коньяк, и Серж рассматривал привезенные из Ялты пастельные этюды.
– Из этого может получиться стоящее, – наконец заключил он.
Несмотря на то что больше всего в жизни Лисицкий любил деньги и успех, в живописи он разбирался великолепно. Иначе бы не стал настолько денежным и успешным. А потом кто-то позвонил, и Серж уехал.
Артем наконец остался один. Отставил в сторону пустой стакан, включил тихую музыку и приступил к работе.
Прикрепил этюд, на котором Анна Мальцева стояла на балконе, смешал белила с кобальтом, провел одну линию, намечая пропорции, затем вторую…
Они расстались в аэропорту, и она не позволила подвезти себя до дома.
– Здесь взять такси не проблема, – сказала на прощанье. – Спасибо за отпуск.
Домой Артем добрался уже за полночь. Почему-то сначала решил завернуть в мастерскую. Долго смотрел свои последние работы, безликий натюрморт и вовсе отставил в угол. Раскладывал привезенные из поездки этюды, думал.
На следующий день были запланированные встречи в Доме художника и Союзе художников. Жизнь забурлила. А вчера вечером перед сном он вдруг вспомнил о рыжеволосой лисе Анне. Как она там? Работает над его каталогом? Хотя работу застопорил он. Так и не нашел времени подумать над порядком расположения репродукций. Но найдет, обязательно.
Утром же захотелось работать, срочно, до зуда в руках.
Подмалевок