исправна. В помощь нам на РЛС П-18 назначены майор Попович и капитан Вучкович. Нас известили о начале налёта крылатых ракет и самолётов. Сообщили, что в воздухе примерно 50–60 крылатых ракет. Это вряд ли. Предполагаю, что любой сигнал шума на экране они воспринимают как крылатую ракету.
Понедельник, 05.04.1999
С 0.00 до 8.00 я на дежурстве со своей сменой. В 1.00 Станкович приказал поднять высокое напряжение на передатчике команд и быть в готовности, потому что запущены крылатые ракеты. В 2.00 начался массированный налёт авиации. Неразумно снова работать на прежней позиции. А накануне смена Дани около 45 секунд искала крылатые ракеты и вертолёты. Ничего не нашли. Когда кто-нибудь там, наверху, на командном пункте Бригады поймёт, что на нижней границе системы невозможно обнаружить цель, которая летит на высоте 100 метров? Что делают „Праги“, „Бофорсы“, „Стрелы“ на пути полёта крылатых ракет, которые летят над руслами рек, вдоль шоссе, над железными дорогами? Дани сказал, что из-за этого тоже поругался со Станковичем. Мы себя обнаруживаем.
Они знали, что мы находимся здесь, и одно время около зоны поражения на дальности 20–22 километров находилось около десятка целей на разных азимутах. Мы реагировали спокойно. Мы ждали, пока кто-то войдёт в зону поражения. Они выманивали нас, как рыба дёргает поплавок, и ждали, когда мы себя обнаружим излучением СНР. На большой дальности (30–35 километров) появилась отметка новой цели. Пусковые установки в постоянной готовности и есть опасность остаться без ракет.
В какой-то момент имитатор излучения нам сильно помог отпугнуть две цели, пока мы были нацелены на две другие. С противоположного направления появилась ещё одна цель и, пока мы разворачивали антенну, успела уйти. Обнаруженные цели находятся на высоте от 5 до 8 километров, а наблюдатели сообщили, что над позицией прошло 5–6 самолётов на большой высоте. При массированном налёте невозможно одновременно работать по целям на разных высотах. Ситуация была крайне серьёзная и тяжёлая. В кабине царила тишина. Понимая нашу ситуацию, полковник Станкович приказал: если они попытаются пройти, сосредоточиться на одном и стрелять независимо от того, есть захват или нет. Мы попробовали три или четыре раза по 10 секунд обнаружить цель, но не удалось. Эту ночную смену надо запомнить по сложности и напряжённости.
Около 4.00 пропала связь с командным пунктом Бригады. Был очень пронзительный звук, как будто непрерывно звонит телефон.
Я узнал, что мой однокашник Джорджевич стрелял около 2.30, а через 20–30 минут после этого натиск авиации ослаб, и она ушла. Это мне рассказал Црнобрня, когда приходил ко мне в лагерь в Шимановцах около 9.00. Он рассказал и то, что Джокича обнаружили и обстреляли, есть трое раненых и погиб капитан Тепавац. Я с ним не был знаком. Это, видимо, первый погибший офицер из 250 бригады ПВО. Слава герою! На его месте могла оказаться и моя смена. Слава Богу, что у нас нет потерь.
Около 7.00 я разговаривал с полковником Паульевичем, который был прислан к нам в помощь Бригадой. Попросил его передать демагогам на командном пункте