пригубил слегка, успокаивая нервы. Седьмой революционер за сегодня и до обеда ещё далеко!
Пройдя отсев, такие народники тут же начинают ждать особого к себе отношения… почему?! Ясно же дал понять, что не примет таких вот… товарищей. Последний даже представиться не соизволил, что вовсе уж ни в какие ворота. Провокация? Да похоже на то, очень даже похоже.
Полиция или жандармерия, пустив нужные слухи через агентуру, одновременно ввела в работу местных сумасшедших. Таких по Москве немало, их привечают и подкармливают, как заведено у православных. Болезненные амбиции, желание пострадать за правое дело, и вот готов очередной товарищ. Непременные заросли волос, широкополая шляпа, пончо и таинственное сверкание глазами из-под очков, вкупе с туманными разговорами о народном счастье.
Дальше разговоров и неумелых провокаций властей дело обычно не заходит. Хотя время от времени очередной товарищ отправляется на поселение и вовсе уж редко – на каторгу. Страдальцы за народное счастье редко отправляются на каторгу или в ссылку. В путь по сибирскому тракту уходят по большей части окружающие из тех, кто делает реальное дело.
Сами же страдальцы продолжают сверкать очами, шуметь и всячески портить любое дело искренним энтузиазмом идиотов. Как узнавал попаданец, некоторые борются по двадцать-тридцать лет, топя товарищей. И ничего, прокатывает… менталитет русской интеллигенции таков, что прекраснодушным идиотам прощают заведомо провокационные поступки, продолжая общаться.
– Юроды, – добродушно прогудел под окном дворник, гоняя желающих подать какие-то бумаги в окно первого этажа, где Фокадан принимал потенциальных работников, – кыш отседова.
– Действительно юродивые, – пробурчал попаданец, – с поправкой на просвещённый девятнадцатый век. Купчихи богомольцев привечают, а кто с претензией на образованность – радетелей за народной счастье. Видимость разная, суть одна.
Хмыкнув, консул потянулся за коробочкой с сигарами, но остановился. Курить не хочется, а сунуть в рот соску просто ради того, чтобы нервы успокоить… так Степан успокоил, сам того не зная.
– Красиво получилось, – подытожил жандармскую операцию, – как ни крути, а они в выигрыше. Возьму кого из этих клоунов, так замараюсь не только перед властями, но и перед дельцами. Дескать, если не умею персонал нанять, то о каком сотрудничестве речь может идти? Не найму, так очернят… постараются очернить как предателя революционных интересов. Положим, это у них не выйдет, но сложностей не избежать.
Идти на поклон к кому бы то ни было не хотелось, так что пришлось затратить три дня на приём потенциальных работников. В итоге отобрал троих, навыки которых на первый взгляд соответствовали его требованиям.
Степанцев Феоктист Артемьевич, двадцативосьмилетний коротышка из разночинцев[59], прекрасно знал английский, бывал в Англии и Северной Америке, понимал делопроизводство. Сущая находка, если бы не некая отстранённость от мира и религиозные поиски.
Пчелинцев Семён Витальевич,