очень серьёзно сказал Санька, вкусно хрустя каким-то фруктом, – был человек как человек, а лет через несколько будешь ходить строевым и считать всех, кто не в мундире, стрюками и шпаками.
– Да уже… – пробормотал Мишка, потирая лицо и встряхиваясь, – и всё же! Ладно – слить какую-то информацию, здесь в общем-то верю – справимся. Легкомысленно относиться к дезинформации не стоит, но… в общем – да, реально. Но уговорить их решить за нас проблему с болгарским Фердинандом? Я чево-то не понимаю?
Он вопросительно уставился на меня, а Владимир Алексеевич, в кои-то веки вырвавшийся с работы не ближе к полуночи, а всего-то к восьми вечера, машинально кивнул, соглашаясь с Пономарёнком.
– А кто сказал, што будет легко? – отвечаю вопросом на вопрос, – Уговаривать их, естественно, мы не будем. Информация должна пойти косвенно, притом желательно из разных источников, по кусочкам.
– Та-ак… – заинтересовался Гиляровский, переглядываясь с дочкой. Они большие любители подобных интеллектуально-психологических ребусов.
Недостаток образования у Владимира Алексеевича нивелируется интеллектом, колоссальным жизненным опытом и отменным владением практической психологией. Лишь близкие друзья за холерической натурой и постоянными розыгрышами видят настоящего Гиляровского – умного, тонко чувствующего человека, способного просчитывать своих противников на несколько ходов вперёд и играть на нескольких метафорических шахматных досках разом.
– Схема, собственно, не нова, – неторопливо начал я, собираясь с мыслями, – Савинков и Гершуни – не просто радикалы, но люди крайне тщеславные, падкие на славу. Громкие политические убийства, притом не только в Российской Империи – основа основ их организации. Будут громкие акции – будут новые боевики, финансирование и разумеется – слава.
– Пожалуй, – охотно согласился дядя Гиляй, – я склонен полагать, што в настоящее время они обсуждают несколько акций сравнимого масштаба, и как минимум к одной ведут подготовку.
– Получается, нам надо просто слегка подтолкнуть их в нужном направлении, – задумчиво подытожила Надя, переглядываясь с подругой.
– Подтолкнём? – я посмотрел на задумавшегося Владимира Алексеевича.
– А пожалуй… – медленно ответил тот, подкручивая усы, – Болгария мне не чужая[18], а видных отечественных славянофилов я всех знаю лично. Кому и што писать… хм…
Он выпал из беседы, но судя по хитрющей физиономии матёрого котяры, замыслившего очередную пакость – удачно. В голове у Владимира Алексеевича сырая идея начала оформляться должным образом, и я нисколько не сомневаюсь, что несколько дней спустя на свет божий появятся детища сегодняшней беседы, и несомненно – дельные! Бывший мой опекун не состоит из одних только достоинств, но именно что репортёр он на редкость дельный, и общественное мнение привык не только раскачивать, но и формировать.
– Это понятно, – медленно кивнул Мишка, взявший на себя, очевидно, роль адвоката дьявола, – мнение мы,